Петербург - многолик, многонев, многоречен:
Две Невы и три Невки, речушек - полно.
Я иду вдоль Смоленки, где берег - увечен:
Лопухи да бурьян, да болотное дно.

Ничего из того, что поистине ценно.
Здесь кругом запустение, облик не нов:
Застарелых заводов трущобные стены,
Три погоста, да несколько старых домов.

Здесь не встретить экскурсии: видеть тоскливо
Одиноких прохожих запахнутый взор.
Лишь шальной грузовик громыхнёт сиротливо,
Заезжая за хламом в зачуханный двор...

А ведь было иначе: шумели заводы,
Катерами пестрела Смоленка - река,
И с утра, презирая капризы погоды,
Гоношился народ у пивного ларька.

Только всё это - в прошлом, и жалости нету
К выцветающим, серым, низинным местам,
К этой Богом забытой усталой планете,
Где, видать, навсегда поселился бедлам.

Я иду вдоль Смоленки, заросшей, нечистой,
Свай столетних гнилые обломки - торчки,
И увидел студента я вдруг, пейзажиста,
Что-то маслом писавшего возле реки.

Я взглянул на мольберт, и глазам не поверил:
Сколь прекрасен, сколь нежно изысканен вид!
Этот парень открыл мне заветные двери
В мир, который он видит, в который глядит.

И в душе шевельнулось знакомое что-то,
Мне явился искусства высокий полёт.
Объективная истина где-то на фото,
Субъективная здесь, на картине живёт.

Мне б парить над рекой, над волшебным мольбертом,
Дополняя пейзаж, обгоняя мечту.
Я хочу видеть будни глазами студента,
Чтоб себе и другим открывать красоту.