От зноя шум листвы двоится
И мутным зеркалом рябит,
Когда пронзительная птица,
Не успевая отразиться
Сквозь эти волны пролетит!

А посреди густой истомы,
Где даже крик ее исчез,
Курчавые, сырые громы
Встают, как корабельный лес.

И гул, свершающийся глухо
Рождает непонятный страх,
И кровь, шумящая в висках
Внезапно достигает слуха.