Я помню розовые обои,
упругую белую плоть зефира,
отец возит меня с собою
на четвереньках,
как падишаха или эмира.
Это был какой-то обычный вечер,
просто отец рано пришёл с работы,
помню, как объезжали с ним вещи –
стол, стул, этажерку ручной работы.
Потом мы ещё не одну сменили квартиру –
но розовые обои! но раковина зефира! -
и на загривке уж никто не возил, это точно.
Разве только я сам чудных своих дочек.