Они бродили до рассвета,
вдыхая осени вино,
пока душа снимала вето,
и слово за слово свело
дыханье первым поцелуем,
на незнакомом языке
губами выведя: "люблю я",
и улетая налегке
в неон фонарного разлива
витрин порфировых аллей,
а море гладило лениво
броню свинцовых патрулей,
и циферблат луны в тумане
уже не лил, а пил елей
олив, опавших в Гюлистане
под ветром сумеречных дней.