Вдоль линий стиснутой ладони,
вглубь хиромантии судьбы,
внезапно проникаешь ты
рукопожатием до боли.

И странна чувственность в руках -
сродни вдыханью поцелуем,
сквозь толщу праздную гарцуем
под цокот шляпок в каблуках.

Толпа струится, город нем,
мне голос твой вторым объятьем
ласкает слух, и тело платьем
сдается ветру от колен.

А тополь встряхивает пух,
метель одалживая лету,
и дым втекает в сигарету,
мои читая мысли вслух.