Я, наверно, родился без кожи, и корявые нервы души
на морозе орали безбожно, понуждая до срока: пиши!
Это всё уже не похоронишь. Как сорняк, по просторам страны,
прорастая, я выжил, зверёныш, горлопан малолетней шпаны.

Я не ведал, что значило “стансы”, не желая играть в литигру:
кем я был, тем доныне остался, и таким, если Бог даст, помру.
Кто привык из горлА, а не с блюдца, знает, если кишка не тонка:
Бог даёт, лишь бы не лажануться, жизнь, как срок, отмотав до звонка.