трехкомнатная тишина душит. хорошо, что он не звонит, не пишет
я, должно быть, тугая для понимания кое-чего в этом мире,
а, может, он не хотел быть понятым и услышанным,
но оставил разбитое сердце и муситирующий делирий

и вот катаюсь по дачам писательским, под вековыми елями
пытаюсь спать на вторых этажах, на простынях цветочных
не оставлять туши, слушать умных и добрых, еле дышать, еле
думать о завтрашнем, о сегодняшнем не вспоминать. точно

не я, а кто-то другой встает, из под крана пьет, шевелит ногами,
хихикает за меня, курит, из себя выкуривает поплакать,
щурится в струях сизых, забыть пытается о моногамии,
о любви, о кожуре снятой, о голой мякоти,

о тонких волокнах, наружу вывернутых, о липком соке,
много о чем, для желательной амнезии список довольно длинный.
и к чему эти все притопы-прихлопы, нервические подскоки
с караоке, с шампанским, с кем-то, беснующимся в каминной

от щенячьей радости, от этого самого, обитающего в моем теле,
в апельсине, сжираемом разочарования метастазами?
и неважно, что все – иллюзия, неважно, что еле жива, еле
верна. чему, не понятно, правда, недо-уму-разуму

все проходит, и это пройдет, но хотелось бы, чтобы скоро
отрубить, выплюнуть пошлость плохой игры, никудышность мины
амнезия моя, приходи, за окном уже темень, которая
точит когти на все оставшиеся витамины