* * *



Наружные наши приметы
спокойно известны Ему -
мы в старое бедно одеты
и встречены не по уму.
Но Он не уронит ни слова
про зёрен озимую смерть.
Свистит золотая полова -
игрушечный смерч-круговерть.
А время, строптивое чадо,
таким повзрослеет путём,
что каждому будет награда -
не катаньем, так уж мытьём,
а то и вином горько-сладким,
горячей малиной в горсти.

Давай уж походным порядком,
без карты, без денег, идти!
Свивается смерч из соломы,
и носится пёс за хвостом.
А мы, удаляясь от дома,
к себе непременно придём.
По верной окольной дороге,-
то влево, то наискосок,-
где в точно сочтённые сроки
рванёт на подъёме висок.
И дальше - иначе, чем прежде,
не цацкаясь больше с умом,
мы в бедной, но чистой одежде
почти по прямой поплывём...






* * *


Есть правда одиночества. Оно
жестОко, но целительно-высОко.
Чутьё слепца и ястребово око
ушедшему от скопища дано.

Когда-то сон огромный нас слепил.
Затем и сон и явь вместились в малость.
И что же нам в конце концов осталось?
Ответь, осенний ветер, брат-зоил!

Осталось тесной комнаты тепло
на чёрно-сером, на предзимнем свете,
когда уже и в полдень не светло,
когда, всё, долгожданное, прошло
и упорхнули к дальним гнёздам дети...