Единственный невздох в единственное ухо,
И пышное тепло течет из-за руки,
Жара, нелепый жест, жужжит в стакане муха.
Покой и тишина контексту вопреки.

Всей этой суете с заката до рассвета,
Всем этим – да и нет – в разгаре немоты,
В кармане пиджака – промасленное лето,
И рядом – наугад, но есть надежда – ты.

И Генуи восход изнежен и печален,
И волн широкий бег занюхан и покат,
И солнце на краю просторных наковален –
Пока еще стекло, а вовсе не булат.

Пока еще поток полуостывшей лавы,
И парус вдалеке серпаст и нелюдим,
Фонарь и тусклый свет, развалины державы –
Не ей, а только мне тот свет необходим.

А этот свет, увы, неотвратимо множен,
И, парусом взамах по свету полоснув,
Я вижу в пустоте, оставшейся от ножен,
Что дремлет новый мир, до яви не уснув.

И я спешу к нему по склону терпеливо
И, путаясь в словах чужого языка,
Ладонью зачерпнув из грязного залива,
Смотрю уже душой навзрыд за облака.

24 июля 2001