* * *


Калашник, Стечкин и Емеля с печки
готовы в темноту с двух рук палить.
Но малчик-с пальчик к захудалой речке
опять приходит - "уточек кормить".
Он дёргает за край одежды маму,
которой чуть побольше двадцати...
Безумец-ум гнетёт кардиограмму
и хочет напрочь душу извести.

Но мы с тобой останемся при детских,
при утренних пристрастиях своих,
при всех сердечных наших цацках-пецках,
пока небесный стих совсем не стих.
Пока не подвезли сполна патроны
не помнящему страха "калашу",
по серой речке селезень зелёный, -
живою тварью, радугой исконной, -
плывёт, искрясь, навстречу мальчишу...