Но прежде чем ты из дома опять ногой,
чтобы вернуться без малого через эру,
отец вытаскивал на балкон «зенит». С тобой
всё ещё будет. Он просто отмерит меру.
На перекрёстке по-матерному – опять аврал –
кроют родину за отсутствие светофоров.
Ты ни разу в открытках из дальнего не соврал,
потому что слово огромнее разговоров.
На квадратных метрах, высчитанных по душам,
приключалось всё, чему свойственно в этом мире –
воскресение Лазаря начинается где-то там,
а сбывается на Пестеля, чётко в твоей квартире.
У тебя будет памятник – чья-нибудь долгая память,
за то, что ты девушек сманивал из-под носа,
за то, что мир обживал обитаемыми словами,
за то, что в кармане – как деньги – редко была папироса.
И ни что не окажется проще, чем казалось на первый взгляд.
На дистанцию в тысячу лье нужно затратить время,
поделённое или умноженное суть на лекарство и яд,
а пока эта плёнка нас проявляет как племя,
если и верное – только в своём труде,
если и достоверное – только в своей печали.
Над островом Сан-Микеле птицы на рейде – те
самые. Мальчик бросает им хлеб – чтобы они кричали.