Мы ехали читинским, в прицепном,
Храпел сосед, и плакала соседка,
По Кальдерону, жизнь казалась сном, –
Но ведь была, – и улыбалась едко.

Мы квасили с ковбоем с боковой –
Лихим парнягой в «стетсоне» и коже.
И мерк вагонный свет над головой,
И за окном созвездья меркли тоже.

И вновь листва летела на перрон,
Бессонница терзала до рассвета,
И мне никто – ни Бог, ни Кальдерон –
Не объяснял, зачем со мной все это.