Слухи о смерти поэта

…Его не убили в Венеции – ранили в ногу;
он сполз по стене, и уехал на родину, к Богу -
от глада и хлада, от перипетий перепития,
от яда в газетке и от осложнений соития,
от пули, подброшенной прямо в сердечную сумку,
от фразы зачеркнутой «я же люблю тебя, суку!»,
от мира, залитого кровью женевской конвенции;
он умер героем, но был искалечен в Венеции.

Затем, уповая на милость суда городского,
он выслал в Архангельск свое неподкупное слово;
везли в тарантасе; урядник хамил для приличия;
И скорбь мировая росла, как закон из обычая…
Оковы звенели, и вдоль бесконечных обочин
Стояли поэты – голодные все, между прочим…
А прочие – гибли в подвалах, стреляя в Урицкого,
Ведь право на смерть – посерьезнее правила римского…

Его задушила прохожая – из любопытства,
Случайная женская рифма, принцесса бесстыдства…
Его погубила зима, сединой убеленная,
Его отравила Венеция – водка паленая…
Он выжил, конечно, а умер позднее, как гений,
В бреду поминая недобро весь сонм поколений,
Его убивавший годами, бейсбольными битами,
Улыбками злыми, шарфами, руками немытыми…

Легко поэту живется, а умирается – легче…
Родился немым и нескладным, а умер – почти как певчий.
Страдал искривленьем, а выглядел стройным, как линия
Острова жизни и смерти, Василия имени…
Его не убили в Венеции. Метили в небо.
Он умер легко, и ни разу в Венеции не был…
Стрелял из партера мазурик, в очечках, как Берия…
Все думали, опера длится, а длилась империя…

Александр Хабаров, 2009

Сертификат Поэзия.ру: серия 1242 № 67346 от 17.01.2009

0 | 1 | 2574 | 26.11.2024. 19:36:17

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []