В субботу (Адам и Ева)

Сцена первая

Полумрак.
С противоположных сторон входят АДАМ и ЕВА.

ЕВА. Меня все время мучает вопрос, правильно ли я поступила?
АДАМ. С тех пор, как это случилось, мы обречены вечно сомневаться в себе.
ЕВА. Что на моем месте сделал бы ты?
АДАМ. Наверное, то же самое.
ЕВА. Спасибо, Адам.
АДАМ. Не за что, Ева.
ЕВА. И все же я ни о чем не жалею.
АДАМ. Это понятно — ты стала матерью.
ЕВА. А ты — отцом.
АДАМ. Знаешь, я еще не совсем готов к роли отца. Это пока вне меня. Может быть, когда они подрастут...
ЕВА. Они непременно подрастут. Одно меня тревожит...
АДАМ. Что, Ева?
ЕВА. Сумеем ли мы их воспитать.
АДАМ. Мы постараемся.
ЕВА. Нам не с кого брать пример, у нас никогда не было родителей — в прямом смысле этого слова. Мы — сироты...
АДАМ. Ты преувеличиваешь. Впрочем, такова, значит, наша судьба.
ЕВА. А Каин сегодня «мама» сказал.
АДАМ. Наверное, тебе послышалось.
ЕВА. Ничего не послышалось. Уставился на меня и так отчетливо: «Ма-ма!»
АДАМ. Смышленый малыш, весь в папу.
ЕВА. Ну и ладно. Зато Авель — в маму.
АДАМ. Маменькин сынок.
ЕВА. А то чей же. Конечно, маменькин... Адам, я давно хочу тебя спросить...
АДАМ. Спрашивай, Ева.
ЕВА. Ты о нем вспоминаешь?
АДАМ. Вспоминаю? Не было дня, часа, минуты, чтобы я о нем не думал.
ЕВА. Он, правда, всемогущ и всеведущ, как ты говорил?
АДАМ. Правда.
ЕВА. Расскажи о нем.
АДАМ. Я уже рассказывал и не один раз.
ЕВА. Но я хочу послушать еще. Пожалуйста, Адам.
АДАМ. Хорошо, Ева. Вначале сотворил он небо и землю...
ЕВА. Нет, я хотела не об этом.
АДАМ. А о чем?
ЕВА. Ты разве не догадываешься?
АДАМ. Кажется, догадываюсь.
ЕВА. И ты расскажешь?
АДАМ. Если ты этого хочешь.
ЕВА. Начинай, Адам.
АДАМ. И совершил он к седьмому дню дела свои, которые он делал, и почил в день седьмый от всех дел своих, которые делал...

(Уходят)


Сцена вторая

Райский сад. Посередине древо познания добра и зла.
Под деревом лежит ЕВА, перед нею АДАМ

ЕВА. Ева хочет винограду.
АДАМ. Адам сейчас принесет. (Уходит.)

ЕВА потягивается. Возвращается АДАМ с виноградом.

Вот виноград, Ева.
ЕВА. Спасибо. Ева хочет пить.

АДАМ кивает и уходит. ЕВА ест виноград.
АДАМ приносит воду в горстях. ЕВА пьет.

Погладь Еву вот здесь. (Показывает на голову).

(АДАМ гладит.)

АДАМ. Теперь ты погладь Адама.
ЕВА. Потом. Сначала Адам расскажет Еве о нем.
АДАМ. Вначале сотворил он небо и землю. Земля же была...
ЕВА. Ева это уже слышала. Расскажи лучше, какой он был.
АДАМ. Он был, есть и будет, Ева.
ЕВА. Но он же все-таки был?
АДАМ. ...есть и будет.
ЕВА. И все-таки какой он... был?
АДАМ. Он был, есть и будет вот какой. (Разводит руками.)
ЕВА. Такой большой?
АДАМ. Не то что большой...
ЕВА. Значит, маленький?
АДАМ. Не то что маленький...
ЕВА. Ева не понимает.
АДАМ. Он... он... он... вот какой. (Снова разводит руками.)
ЕВА (насмешливо). Теперь понятно. И где же он?
АДАМ. Он везде.
ЕВА. И на небе, и на земле, и в воде?
АДАМ. И на небе, и на земле, и в воде.
ЕВА. Где он теперь?
АДАМ. Везде, Ева.
ЕВА. Он видит Еву?
АДАМ. Видит. Он все видит.
ЕВА. Он видит, что Ева красивая?
АДАМ. Видит.
ЕВА. Он знает, что Ева умная?
АДАМ. Да, Ева. Он все знает.
ЕВА. И что Ева хорошая, знает?
АДАМ. Он о тебе все знает, Ева.
ЕВА. Ты тоже красивый, Адам.
АДАМ. Красивый.
ЕВА. Умный.
АДАМ. Умный.
ЕВА. Хороший.
АДАМ. Хороший.
ЕВА. Ева погладит Адама вот здесь. (Показывает на голову).

АДАМ становится на колени, склоняет голову. ЕВА гладит его.

ЕВА. Можно Ева попросит Адама о чем-то?
АДАМ. О чем, Ева?
ЕВА. Сначала обещай исполнить, потом скажу.
АДАМ. Обещаю.
ЕВА. Можно Ева сорвет вот это? (Показывает на плоды, растущие на древе познания.)
АДАМ. Нет, Ева.
ЕВА. Но ты же обещал!
АДАМ. Нельзя.
ЕВА. Но я же поделюсь с тобой, Адам.
АДАМ. Все равно, нельзя.
ЕВА. Но почему?
АДАМ. Он запретил, ты же знаешь.
ЕВА. Ева этого не слышала.
АДАМ. Тебя тогда еще не было.
ЕВА. Ага! Значит, я могу есть с этого дерева!
АДАМ. Нет, не можешь. Он об этом сказал мне.
ЕВА. Вот ты и не ешь, а я буду.
АДАМ. Но ты плоть от плоти моей.
ЕВА. Ну и что?
АДАМ. Значит, и тебе нельзя.
ЕВА. Что будет, если мы не послушаемся?
АДАМ. Умрем.
ЕВА. Как это — умрем?
АДАМ. Не знаю, умрем и все. Так сказал он.
ЕВА. И нас не будет?
АДАМ. Не будет.
ЕВА. А кто будет?
АДАМ. Никого не будет.
ЕВА (хлопает в ладоши). А ты говорил, что он был, есть и будет всегда! Обманул?
АДАМ. Нет, я просто забыл.
ЕВА. Адам, неужели он заметит, если я сорву один плод?
АДАМ. Заметит, Ева.
ЕВА. Даже если я сорву самый маленький?
АДАМ. Даже если самый маленький.
ЕВА. Даже если неспелый?
АДАМ. Даже неспелый.
ЕВА. А если плоды созреют и упадут?
АДАМ. Не знаю, Ева. Наверное, и тогда нам нельзя будет их есть.
ЕВА. Но почему?
АДАМ. Потому что это грех.
ЕВА. Что такое грех?
АДАМ. Как тебе сказать... Грех это грех.
ЕВА. Ева не понимает... Он что — жадный?
АДАМ. Не говори так. Он дал нам жизнь, он наш отец.
ЕВА. А раньше нас не было?
АДАМ. Не было.
ЕВА. Где же мы были?
АДАМ. Нас не было нигде.
ЕВА. Адам...
АДАМ. Адам устал, Адам хочет спать.
ЕВА. Ложись, Адам.
АДАМ. А ты, Ева?
ЕВА. А Ева еще погуляет.
АДАМ. Смотри, Ева, не трогай плодов, пока Адам будет спать.
ЕВА. Не трону, Адам.
АДАМ. Обещаешь?
ЕВА. Обещаю. Иди спать, Адам.
АДАМ. Хорошо, Ева. (Уходит.)

(ЕВА подходит к дереву, внимательно смотрит на плоды, потом вслед АДАМУ.)

ЕВА. Что значит — умрем? Мы никогда не умрем.

(Медленно протягивает руку в сторону плода.)


Сцена третья

Входят ПЕРВЫЙ и ВТОРОЙ.

ПЕРВЫЙ. Здравствуй, Мишель.
ВТОРОЙ. Привет, Люкс.
ПЕРВЫЙ. Кури, «Мальборо».
ВТОРОЙ. Спасибо, не курю.
ПЕРВЫЙ. Шампанского? Давай, за встречу. Выпьем, музыку послушаем. Не хочешь? Ну, как знаешь. Тогда слушай новый анекдот. Про твоего шефа. Значит, почил он от трудов праведных в субботу, и приходит к нему...
ВТОРОЙ. А ты все такой же.
ПЕРВЫЙ. Ты тоже. Ну что ж, приступим. Уточним кое-какие детали и за дело. Впрочем, пустые формальности. Не в первый раз.
ВТОРОЙ. И, может быть, не в последний.
ПЕРВЫЙ. Кто знает, кто знает. Ну-с, как там у нас сказано: «Договаривающиеся стороны не вмешиваются в действия друг друга...»
ВТОРОЙ. Так-таки не вмешиваются?
ПЕРВЫЙ. До известного предела, разумеется.
ВТОРОЙ. До известного предела.
ПЕРВЫЙ. Спасибо за напоминание. Пойдем дальше. «Позволяется предпринимать все, что ведет к намеченной цели...»
ВТОРОЙ. Все?
ПЕРВЫЙ. Ну, почти все. Простите, оговорился. (После паузы). Мишель, можно тебя спросить?
ВТОРОЙ. Спрашивай.
ПЕРВЫЙ. Как он там?
ВТОРОЙ. Вашими молитвами.
ПЕРВЫЙ. Я серьезно.
ВТОРОЙ. А если серьезно, то сам не знаю. Да я его и не вижу почти. А ты никак скучаешь?
ПЕРВЫЙ. Бывает и со мною.
ВТОРОЙ. Не ожидал.
ПЕРВЫЙ. Плохо же ты меня знаешь.
ВТОРОЙ. Где уж мне тебя знать!
ПЕРВЫЙ. Действительно! (После паузы). Одного я не могу понять.
ВТОРОЙ. Чего именно?
ПЕРВЫЙ. Зачем ему этот бесконечный... эксперимент, что ли? Сколько раз затевал он эту историю и не было случая, чтобы она закончилась более-менее сносно. Ну, видит, не выходит ничего, и бросить бы. Что ему нужно? Чего он добивается?
ВТОРОЙ. Этот вопрос не ко мне.
ПЕРВЫЙ. Иными словами, тебя это не интересует?
ВТОРОЙ. Иными словами, я в него верю.
ПЕРВЫЙ. Я, представь себе, тоже верю, но... и не верю тоже...
ВТОРОЙ. Чертов софист!
ПЕРВЫЙ. Благодарю за комплимент. Понимаешь, я не верю в то, что он может что-либо изменить, вмешаться в процесс, создать нечто более совершенное и не такое хрупкое, что ли.
ВТОРОЙ. Он может все.
ПЕРВЫЙ. Сомневаюсь. Сомневаюсь, но тем не менее работаю на него. Ибо все, сделанное мною, служит к его вящей славе. Поэтому я ему просто необходим. И может быть, даже больше, чем ты.
ВТОРОЙ. Ну, знаешь! Ты говори, да не заговаривайся!
ПЕРВЫЙ. Извини, я не хотел тебя обидеть. А вот понять очень хочу.
ВТОРОЙ. Думаешь, я не хочу?
ПЕРВЫЙ. Ты? Хочешь? Понять? Вот это да! Но ты же в него веришь. Или...
ВТОРОЙ. Не радуйся, ты не поймал меня на слове. Я, в отличие от тебя, верю в него без всяких «или», но я...
ПЕРВЫЙ. Ну, «ты», а дальше что?
ВТОРОЙ. Ничего, я же все-таки не он.
ПЕРВЫЙ. М-да. Он что, с вами не говорит, не ведет разъяснительную работу? Чудеса да и только! У нас, например...
ВТОРОЙ. Ладно, поговорили. Прощай, мне ему еще доложить надо.
ПЕРВЫЙ. А зачем, позволь тебя спросить?
ВТОРОЙ. То есть?
ПЕРВЫЙ. То и есть. Неужели ты думаешь, он нуждается в твоих докладах? Неужели он не может обойтись без нас?
ВТОРОЙ. Почему же не обходится?
ПЕРВЫЙ. Не знаю. Наверное, рук марать не хочет.
ВТОРОЙ. Возможно, ты и прав. Но что из того? Я должен делать свое дело.
ПЕРВЫЙ. Я тоже... Знаешь, мне кажется порою, что мы у него на ладони, а он нас разглядывает в микроскоп. Изучает, исследует, как инфузорий.
ВТОРОЙ. Если кажется — крестись.
ПЕРВЫЙ. Да? А кто будет крестным отцом? Ты?
ВТОРОЙ. Ах, чтоб тебе!
ПЕРВЫЙ. Взаимно.
ВТОРОЙ. Прощай, Люкс.
ПЕРВЫЙ. Пока, Мишель.

(Расходятся в противоположные стороны.)


Сцена четвертая

Райский сад. ЕВА тянется к плоду. Входит ЗМЕЙ.

ЗМЕЙ. Срывай, срывай, не бойся!

ЕВА испуганно отдергивает руку, оборачивается.

ЕВА. Ты кто?
ЗМЕЙ. Змей собственной персоной. А ты Ева. Угадал?
ЕВА. Змей? А, вспомнила! Это ты хитрее всех зверей полевых?
ЗМЕЙ. Браво, Ева! Ты неплохо знаешь Священное Писание — особенно если учесть, что оно еще не написано.
ЕВА. Еве об этом Адам рассказывал.
ЗМЕЙ. Ну, Адам у нас первый филолог. И все-таки твой Адам ошибается.
ЕВА. Ошибается?
ЗМЕЙ. Да, Ева. В первой книге Моисеевой будет сказано так: «Змей был мудрее всех зверей полевых». Заметь, не хитрее, а мудрее. Хотя Адаму простительно этого не знать — Библия в настоящее время только-только совершается.
ЕВА. Ева тоже мудрая.
ЗМЕЙ. Безусловно. Ты, Ева, самая умная, красивая и хорошая девочка во вселенной.
ЕВА. Ева — женщина. «И сотворил он мужчину и женщину...»
ЗМЕЙ (восхищенно). Ну, ты скажи! Прямо от зубов отскакивает. Ты уж меня прости, пожалуйста, я оговорился: ты — женщина и, прямо скажем, весьма соблазнительная. Но это к делу не относится. Вот что, Ева, за все твои достоинства — ум, красоту — я решил сделать тебе небольшой подарок.
ЕВА. Какой подарок?
ЗМЕЙ. Так, пустячок, не стоит и говорить... Я дарю тебе плоды с этого дерева.
ЕВА. Но разве это твое дерево?
ЗМЕЙ. Как тебе сказать... А разве эти деревья кому-то принадлежат?
ЕВА. Все эти деревья наши — мои и Адама.
ЗМЕЙ. А это?
ЕВА. Это не наше. Поэтому я и спросила.
ЗМЕЙ. Хорошо. Давай считать, что оно мое, а я дарю его тебе вместе с плодами. Договорились?
ЕВА. Договорились.
ЗМЕЙ. Вот и славно. Ешь плоды и помни мою доброту. Только не забудь угостить Адама.
ЕВА. Но нам запрещено есть плоды с этого дерева.
ЗМЕЙ. Потому и запрещено, что оно мое. Вы же не имели права брать чужое. Как говорится, не укради... Но я — хозяин этого дерева — дарю тебе его. Понимаешь, дарю.

ЕВА протягивает руку к плоду, медлит.

В чем дело, Ева? Ешь смело, плоды очень вкусные. Слаще них ничего в вашем саду нет и в ближайшем будущем не предвидится — Мичурин еще не родился.
ЕВА. Ева должна спросить разрешения у Адама. Адам, Адам, где ты?
ЗМЕЙ. При чем здесь Адам?
ЕВА. Он мой муж. Адам, иди сюда!
ЗМЕЙ. Не зови его, Ева. Твой, как ты его называешь, муж, а точнее, твой жених спит сном праведника. Если же ты хочешь, чтобы он стал мужем — сорви плод и раздели его с Адамом.
ЕВА. Я тебя не понимаю.
ЗМЕЙ. Еще бы! Ты же ничего не знаешь. Недаром это дерево называется древом познания. Съешь плод и ты мгновенно все познаешь.
ЕВА. Почему я должна тебя слушаться?
ЗМЕЙ. Потому, что ты давно хочешь узнать про все на свете, ты от природы очень любопытна. Между прочим, это не просто древо познания, а древо познания добра и зла. В свое время и мне довелось отведать с него пару плодов.
ЕВА. Поэтому ты все знаешь?
ЗМЕЙ. Поэтому, Ева, поэтому.
ЕВА. Что такое добро и зло?
ЗМЕЙ. Зачем спрашивать? Плоды перед тобой.
ЕВА. А как же Адам?
ЗМЕЙ. А что Адам? Адам спит. А когда он проснется, вы вместе скушаете свежий, сочный, удивительно сладкий плод познания добра и зла. А, понимаю! Ты, видимо, боишься своего мужа. (Напевает.) Старый муж, грозный муж...
ЕВА. Ева никого не боится. И Адам вовсе не старый... просто... нам запрещено. Это — грех.
ЗМЕЙ. Грех? Кто тебе об этом сказал?
ЕВА. Адам.
ЗМЕЙ. А кто — Адаму?
ЕВА. Разве ты не знаешь?
ЗМЕЙ. Я знаю все на свете, Ева. Просто у меня не укладывается в голове: кто запрещает вам лакомиться плодами познания?
ЕВА (торжественно). Он!
ЗМЕЙ. Откуда ты знаешь, что он есть?
ЕВА. Еве об этом Адам рассказывал.
ЗМЕЙ. Разве Адам говорил с ним?
ЕВА. Говорил.
ЗМЕЙ. Лично или по телефону?
ЕВА. Лично.
ЗМЕЙ. Ты видела собственными глазами, как они разговаривали?

ЕВА молчит.

Так. Еще один вопрос: где он?
ЕВА. Адам говорит... что он везде.
ЗМЕЙ (с иронией). Везде?
ЕВА (неуверенно). И на небе, и в земле, и в воде...
ЗМЕЙ. Одновременно?
ЕВА. Да...
ЗМЕЙ. А почему его тогда не видно?
ЕВА. Не знаю. Адам ничего про это не говорил.
ЗМЕЙ. Не знаешь, а берешься возражать мне, Змею, который, как ты сама сказала, мудрее всех зверей полевых. Ты, детка, чересчур доверяешь Адаму. Он, конечно, парень что надо, но совершенно не разбирается в вопросах познания вообще и тем более — в вопросах познания добра и зла. Кроме того, Адам мог пошутить, ему могло присниться, да мало ли что еще! Короче говоря, не теряй времени даром, срывай плод и ешь на здоровье. Поторопись, у меня дела.
ЕВА. Ишь ты какой! А вдруг я умру?
ЗМЕЙ. Ты не умрешь.
ЕВА. Никогда?
ЗМЕЙ. Никогда.
ЕВА. Но Адам говорил...
ЗМЕЙ (перебивает). Всюду этот Адам! Я ведь, кажется, доказал тебе, что твой Адам не может быть судьей в нашем споре. И вообще, меня интересует твое мнение по данному вопросу. Твое, а не Адама. Что ты, лично ты думаешь по этому поводу?
ЕВА. Я думаю... мне тоже кажется, что мы никогда не умрем.
ЗМЕЙ. Вот видишь.
ЕВА. Но он...
ЗМЕЙ. Он? С ним все очень просто — ведь он же ваш отец, не так ли?
ЕВА. Да.
ЗМЕЙ. А вы с Адамом, стало быть, его дети?
ЕВА. Да.
ЗМЕЙ. Подумай сама что может сделать отец со своими детьми? Ну, отругать, ну, в угол поставить, ну, я не знаю, по попке нашлепать. Но, полагаю, до этого не дойдет: ваш отец такой любвеобильный, такой... отец, как ваш, никогда не обидит своих детей.
ЕВА. Значит Адам меня обманывал?
ЗМЕЙ. Насчет чего?
ЕВА. Когда говорил, что мы умрем?
ЗМЕЙ. Зачем же? Он не обманывал, а скажем, заблуждался. Это не его вина. Кстати, Ева, ты ведь тоже вела себя не совсем честно по отношению к Адаму.
ЕВА. Когда?
ЗМЕЙ. Только что. Ты хотела тайком сорвать плод, а я тебе помешал.
ЕВА (смущена). Я не хотела...
ЗМЕЙ. Не отпирайся, я видел. Впрочем, ты просто обязана была это сделать.
ЕВА. Почему?
ЗМЕЙ. Потому что этого хочет он.
ЕВА. Наоборот, он запретил нам...
ЗМЕЙ. Только для того, чтобы вы его запрет нарушили.
ЕВА. Не понимаю.
ЗМЕЙ. Все очень просто. Когда детям — а вы с Адамом сущие дети — что-либо запрещают, они непременно нарушают запрет. Мог ли ваш всеведущий отец этого не знать? Если так, то именно ты, Ева, должна сделать то, о чем я тебе толкую вот уже битый час, а именно: исполнить волю отца вашего вездесущего.
ЕВА. Вот оно что...
ЗМЕЙ. А твой отказ повиноваться ему — и есть грех. Ясно?
ЕВА. Ясно. Но причем здесь ты?
ЗМЕЙ. Знаешь, Ева, мне немножко обидно. Я тут стараюсь, хлопочу, лезу из кожи вон, а ты... Он меня послал к вам, понимаешь, он, — чтобы я помог вам в деле познания добра и зла!
ЕВА. Так ты от него?
ЗМЕЙ. Разумеется. Все мы от него.
ЕВА. И кто ты ему?
ЗМЕЙ. Сын — кто же еще?
ЕВА. Значит, ты — брат Адама?
ЗМЕЙ. Старший. Ну, убедил наконец?
ЕВА. Но ты вовсе не похож на Адама.
ЗМЕЙ. Я имел в виду, что и ты, и Адам, и я, и все звери и птицы, — все мы его дети.
ЕВА. Кроме птиц и зверей, у него есть дети?
ЗМЕЙ. Ох, Ева, сколько угодно. Кстати и у тебя с Адамом будут дети — если ты доверишься мне.
ЕВА (изумленно). У нас будут дети?
ЗМЕЙ. Будут, Ева, будут. Сорви плод...
ЕВА. И сразу появятся дети?
ЗМЕЙ. Нет, вам с Адамом сначала придется его скушать, а потом еще кое-что сделать — я тебе потом скажу, что именно.
ЕВА. Все-таки я не пойму.
ЗМЕЙ. Чего, горе ты мое?
ЕВА. Разве нам непременно нужно иметь детей?
ЗМЕЙ. Непременно. Ведь он заповедал вам плодиться и размножатся и наполнять землю. Надеюсь, Адам говорил тебе об этом?
ЕВА. Говорил, я вспомнила.
ЗМЕЙ. Ну вот и размножайтесь на здоровье. Вы же должны исполнить его завет, к слову сказать, довольно ветхий?
ЕВА. Должны.
ЗМЕЙ. Что и требовалось доказать.
ЕВА. Какие они, дети?
ЗМЕЙ. Такие же, как ты и Адам, только маленькие. Представляешь, такие малюсенькие Адамчики и Евочки, а ты будешь их нянчить: поить, кормить, спать укладывать.
ЕВА. Сколько их у нас будет?
ЗМЕЙ. Сколько вам будет угодно — противозачаточных средств еще не изобрели. Но лично я рекомендую вам остановиться для начала на двух.
ЕВА. И для того, чтобы иметь детей, нужно сорвать и съесть плод?
ЗМЕЙ. Наконец-то дошло, слава ему... и мне немножко.
ЕВА (подумав). А звери и птицы ели плоды с древа познания?
ЗМЕЙ. Ни в коем случае. А что?
ЕВА. Как же они тогда наполняют землю?
ЗМЕЙ. Не в бровь, а в глаз! Ты гораздо умнее, чем я мог предположить. С тобой не скучно беседовать. Животные, детка, размножаются, не вкусив от древа познания, но именно поэтому им кое-чего не достает.
ЕВА. Чего?
ЗМЕЙ. Они не умеют любить друг друга.
ЕВА. А мы с Адамом умеем любить друг друга.
ЗМЕЙ. Нет, радость моя, вы с Адамом любите друг друга далеко не так, как положено супругам.
ЕВА. А как?
ЗМЕЙ. Как дети, как невинные дети. Я же говорю о подлинной любви, о которой ваши потомки будут сочинять стихи и музыку. Без такой любви, Ева, ты никогда не узнаешь подлинного счастья.
ЕВА. Ева счастлива.
ЗМЕЙ. Да, как ребенок. Но я имею в виду нечто иное. К сожалению, я не уполномочен входить в подробности, но намекнуть я тебе, пожалуй, намекну: только супружеская любовь доставит вам истинное наслаждение. Ты только вслушайся, Ева: лю-бовь, на-слаж-де-ни-е! Еще раз: на-слаж-де-ни-е, — это музыка, Ева, чистая музыка! К сожалению, я не имею права распространятся на эту тему... Хотя... Мне пришла в голову любопытная мысль. Может, показать тебе «Плэйбой», последний номер?.. Нет, не возьму греха на душу, всему свое время.
ЕВА. Мне нравится, как ты говоришь о любви.
ЗМЕЙ. Это не удивительно, любовь — моя стихия. Да и твоя тоже. Все, Ева, элементарно: ты срываешь плод, съедаешь половину, угощаешь Адама, а потом происходит акт познания: Адам познает тебя, а ты Адама. Поняла?
ЕВА. Поняла, но он...
ЗМЕЙ. Опять... Нет, я просто вынужден открыть тебе одну маленькую тайну. Дело в том, что... его... нет.
ЕВА. Не может быть! Как же так! Адам, Адам, где ты? Иди сюда, послушай, что говорит этот Змей!
ЗМЕЙ. Не зови Адама, Ева, он нам только помешает закончить наш чрезвычайно интересный разговор.
ЕВА. Я не хочу тебя слушать, ты нехороший! Как же это! Что же это! Его нет?! Адам, Адам! (Рыдает).
ЗМЕЙ. В это трудно поверить, но это правда: его нет.
ЕВА. Неправда! Неправда! Неправда! (Рыдает).
ЗМЕЙ (обескуражен). Успокойся, Ева, прошу тебя. Я не предполагал, что это тебя так расстроит. Знал бы, ни за что бы не сказал, что его нет.
ЕВА. Он есть! Я тебе не верю! (Бурно рыдает).
ЗМЕЙ. Какой эффект, кто бы мог подумать! (Меняя тон). Дорогая Ева, пожалуйста, перестань плакать и выслушай меня. Я должен тебя поздравить, детка, ты с честью выдержала испытание.
ЕВА (всхлипывая). Какое испытание?
ЗМЕЙ. Ты не поддалась на уговоры Змея, а это не каждому по силам.
ЕВА. Значит, он есть?
ЗМЕЙ. Куда ж ему деться-то?
ЕВА (утирая слезы). А ты...
ЗМЕЙ. А я... а я... вовсе не Змей. (Превращается в ПЕРВОГО).
ЕВА. Ах! Кто же ты такой?
ЗМЕЙ. Я — это он и есть. Я хотел узнать, как вы исполняете мою волю, и для этого притворился Змеем.
ЕВА (потрясена). Ты — он, ты — наш отец небесный?
ПЕРВЫЙ. Совершенно верно. В свое время я говорил с Адамом, подверг его испытанию, и Адам оказался на высоте. А теперь пришла твоя очередь. Кроме того, мне захотелось повидаться и с тобой.
ЕВА. Правда?
ПЕРВЫЙ. Правда.
ЕВА. Ах, как я рада!
ПЕРВЫЙ. Я тоже рад, Ева. Ну, обними папу... дочка.
ЕВА. Значит, я правильно сделала, что не стала срывать плод?
ПЕРВЫЙ. Абсолютно. Ты просто молодец.
ЕВА. Ева молодец.
ПЕРВЫЙ. Ну-с, а меня ты, надеюсь, будешь слушаться?
ЕВА. Тебя буду.
ПЕРВЫЙ. Обещаешь?
ЕВА. Обещаю.
ПЕРВЫЙ. Тогда вот что, Ева... сорви и съешь плод с древа познания добра и зла...

ЕВА ошеломленно смотрит на ПЕРВОГО.

ЕВА. Но ты же сам запретил...
ПЕРВЫЙ. Сам запретил — сам и разрешил. Что тут такого?
ЕВА. Зачем?
ПЕРВЫЙ. Затем, что пришло ваше время познать разницу между добром и злом. Ну, чего же ты ждешь? Змея ты не послушалась, — это хорошо. А меня ты обязана слушаться. Не подчиняться родному папе — грех, дочка, самый страшный из грехов. Вспомни свое обещание, которое ты только что дала.
ЕВА. Ева должна посоветоваться с Адамом.
ПЕРВЫЙ. Я нарочно услал Адама подальше, чтобы открыться тебе без посторонних.
ЕВА. Адам не посторонний, верни его.
ПЕРВЫЙ. Что за тон, Ева? Ведь это я твой отец, а не наоборот. Адам появится в свой час.
ЕВА. И тебе не хочется поговорить с ним? (Ее поражает догадка). Ты не хочешь звать Адама, потому что он видел его, а ты не он!
ПЕРВЫЙ (взбешен, но овладевает собой). Ты очень проницательна, Ева, я, действительно, не он, но это дела не меняет. Ты должна подчиниться мне и сорвать плод.
ЕВА. Ни за что.
ПЕРВЫЙ. Не ты первая, не ты последняя, Ева, не упрямься.
ЕВА. Я тебя не слушаю.
ПЕРВЫЙ. Мне это надоело. Немедленно иди к дереву!
ЕВА. И не подумаю!
ПЕРВЫЙ. Иди, я сказал! (Гипнотизирует ее).

ЕВА медленно приближается к древу.
Входит ВТОРОЙ.

ВТОРОЙ. Стоп!

ЕВА замирает на месте.

ПЕРВЫЙ. В чем дело?
ВТОРОЙ. Ты не понимаешь?
ПЕРВЫЙ. Что тебе надо?
ВТОРОЙ. Ты переступил черту.
ПЕРВЫЙ. Тебя это не касается.
ВТОРОЙ. Бредишь, Люкс.
ПЕРВЫЙ. Она сорвет плод!
ВТОРОЙ. Возможно, но не таким способом.
ПЕРВЫЙ. Нет, именно таким.
ВТОРОЙ. Я этого не допущу. Отступись.

ВТОРОЙ и ПЕРВЫЙ в упор смотрят друг на друга.

ПЕРВЫЙ (отводит взгляд). Извини, я в самом деле зашел слишком далеко.
ВТОРОЙ. Я рад, что ты это понял. (Уходит).

Действие в ускоренном темпе прокручивается назад.

ПЕРВЫЙ. Адам появится в свой час.
ЕВА. И тебе не хочется поговорить с ним? (Ее поражает догадка.) Ты не хочешь звать Адама, потому что он видел его, а ты не он!
ПЕРВЫЙ (взбешен, но овладевает собой). Ты очень проницательна, Ева, я, действительно, не он, но это дела не меняет. Ты должна подчиниться мне и сорвать плод.
ЕВА. Ни за что!
ПЕРВЫЙ. Не ты первая, не ты последняя, Ева, не упрямься.
ЕВА. Я тебя не слушаю.
ПЕРВЫЙ. Мне это надоело. Немедленно иди к дереву!
ЕВА. Нет!
ПЕРВЫЙ (сдерживая гнев). Ну, как знаешь. Не пришлось бы каяться. Я не прощаюсь. (Исчезает).
ЕВА (напугана). Адам, где ты! Иди сюда! Адам, мне страшно! Адам!

Юрий Лифшиц, 2009

Сертификат Поэзия.ру: серия 1238 № 67215 от 12.01.2009

0 | 0 | 3104 | 16.04.2024. 15:15:59

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []