Слово о полку Игореве

Сказание второе

 

Поле Половецкое.

 

      ХОР. Назавтра вельми рано поутру

          Кровавые зарницы возвещают

          Рассвет кровавый. Тучи грозовые,

          Стремясь прикрыть четыре русских солнца,

          Идут от моря, иссиня-черны, —

          И молнии в них синие трепещут.

      ИГОРЬ. Великому быть грому над полями,

          Тут стрелами калеными дождю

          Идти на нас от Дона и от моря!

      ВСЕВОЛОД. Тут копьям изломиться,

          Тут саблям поизбиться

          О шлемы половецкие у Дона

          Великого, на речке на Каяле!

      ИГОРЬ. О Русь-земля! уже ты за холмами!

          Вот мы и за холмами, земляки!

      СКАЗИТЕЛЬ. Вот ветры, внуки-правнуки Стрибога,

          Слетелись: веют стрелами от моря

          На Игоревы храбрые полки.

          Земля гудит; текут, мутнеют реки;

          Стоит по-над степями пыль столбом;

          Глаголют стяги: половцы идут

          От Дона и от моря, отовсюду

          Пообступили русские полки.

      ХОР. Все поле боя перегородили

          Звериным кликом дети сатаны,

          А русичи отважные щитами

          Червлеными поля пересекли.

 

Битва.

 

      СКАЗИТЕЛЬ. Стоишь ты, яр тур Всеволод, в бою

          И осыпаешь стрелами врагов,

          Мечами харалужными-булатными

          О шлемы половецкие гремишь!

          Куда ты ни поскачешь, ярый тур,

          Посвечивая шлемом золотым,

          Там половчане падают снопами,

          Там головы язычников лежат,

          Там саблями калеными твоими,

          Буй Всеволод, поскепаны, побиты

          Аварские шеломы и щиты.

      ХОР. Какой же раны, братья, побоится

          Тот, кто забыл богатство и почет

          И города Чернигова златой

          Отцовский стол, и свычаи-обычаи,

          Любовь и ласку милой и желанной

          Своей прекрасной Глебовны — забыл!

      СКАЗИТЕЛЬ. Века Трояна были — и прошли

          И годы Ярослава миновали;

          Но были и Олеговы походы,

          Олега Святославича полки.

          Ведь тот Олег мечом ковал крамолу

          И стрелы-копья сеял по земле.

          Едва он в городе Тмуторокане

          В злат стремень свой вступает, как уже

          Звон этот слышит Всеволод великий,

          Сын прозорливый князя Ярослава,

          В то время как Владимир что ни утро

          В Чернигове закладывает уши.

      ХОР. А храброго и молодого князя

          Бориса Вячеславича на суд,

          На Божий суд до срока призвала

          Неслыханная слава-похвальба

          И на Канине паполому-ложе

          Постлала и зеленым покрывалом

          Укрыла за Олеговы обиды.

          И с этой же Каялы Святополк

          Велел отца погибшего везти

          На угорских-венгерских иноходцах

          К святой Софии в стольный Киев-град.

      ХОР. Олег тот незадаром прозван был

          Олегом Гориславичем, — при нем

          Междоусобицами засевалось

          И, прорастая, гибло на корню

          Владение Даждьбожьего потомка.

      СКАЗИТЕЛЬ. И укорачивался век людской

          В раздорах княжьих. Редко в те поры

          Перекликались пахари за плугом,

          Но граяло нередко воронье,

          Деля между собою мертвечину.

          И стаи галок речи заводили,

          Сбираясь на уедие-поживу.

      ХОР. И было так в те рати, в те полки,

          Ну а такой не слыхано доселе!

          С утра до ночи, с ночи до рассвета

          Рой стрел каленых застит небеса,

          Гремят мечи и сабли о шеломы

          И копья харалужные трещат

          В незнаемых для русичей полях,

          Среди земель бескрайних Половецких.

      СКАЗИТЕЛЬ. Была в той битве черная земля

          Запахана копытами коней

          И белыми засеяна костями,

          И алой кровью вдоволь полита.

          Тугою-горем зерна те взошли

          В тот страшный год по Русской по земле.

      ХОР. Что мне шумит,

          Что мне звенит —

          Пред зорями чем свет издалека?

      СКАЗИТЕЛЬ. Свои полки князь Игорь ворочает —

          Жаль мила брата Всеволода князю.

      ХОР. Билися день,

          Бились другой;

          На третий — пали Игоревы стяги.

      СКАЗИТЕЛЬ. К полудню разлучился с братом брат

          На берегу реки Каялы быстрой.

          Кровавого вина тут недостало;

          Попировали русичи на славу:

          И сватов уложили, напоив,

          И сами напились и полегли

          На землю Половецкую

          За землю Русскую

      ХОР. Трава поникла с жалости, а древо

          В печали наклонилось до земли.

 

После поражения

 

      СКАЗИТЕЛЬ. Настало, братья, время невеселое.

          Пустыня силу Русскую прикрыла.

          Усобица-обида поднялась

          Средь воинства Даждьбожьего потомка,

          Оборотилась девой-лебедицей,

          На землю на Троянову вступила,

          Всплескала лебедиными крылами

          И времена достатка прогнала,

          На синем море плещучи, у Дона.

      ХОР. И перестали русские князья

          С погаными сражаться, ибо так

          Сказал родному брату брат родной:

          Вот это — мой удел, и это — мой.

          И принялись князья наперерыв

          Твердить о малом, словно о великом

          И сами на себя ковать крамолу.

          А между тем поганые пошли

          Со всех сторон с победами на Русь.

      СКАЗИТЕЛЬ. Далече русский сокол залетел,

          Птиц избивая половецких, — к морю!

          А Игорева храброго полка

          Не воскресить. Уже свой клич по нем

          Победный Карна крикнула, а Желя

          По Русским землям так и поскакала

          И пламень погребальный понесла

          В пылающем сосуде роговидном.

      ХОР. И жены русские заголосили,

          Восплакались, причитывая, вдовы:

          Уже нам лад своих, своих любимых,

          Ни мыслию не смыслить,

          Ни думою не сдумать,

          Ни взором не узреть,

          А серебра и злата и подавно

          Теперь не потрепати, не потрогать.

      СКАЗИТЕЛЬ. И застонал от горя Киев-град,

          А град Чернигов, братья, от напастей.

          Тоска по Русским землям разлилась,

          Обильная кручина заструилась.

      ХОР. Но продолжали русские князья

          Ковать крамолу на самих себя.

          А половцы поганые меж тем

          По землям Русским рыскали победно

          И брали дань по белке от двора.

      СКАЗИТЕЛЬ. Все потому, что Всеволод и Игорь,

          Два храбрых Святославича, два брата

          Лжу-кривду половецкую уже

          Своею пробудили которою,

          Своим самоуправством, — ведь его

          Прибил было грозою их отец,

          Мечами харалужными пресек

          Князь киевский, великий Святослав;

          Тяжелою стопою наступил

          На землю Половецкую у Дона;

          Пригорки и яруги притоптал;

          Взмутил ручьи и реки, и озера;

          Потоки и болота иссушил;

          Поганого Кобяка, словно вихрь,

          Из лукоморья выторже, изверг,

          Развеяв половецкие войска,

          Железные великие полки.

          И пал во граде Киеве Кобяк,

          У Святослава в гриднице высокой.

      ХОР. За это немцы и венецианцы,

          За подвиг этот греки и морава

          Поют и славят князя Святослава.

          А Игоря не славят, а клянут,

          Что потопил он русское богатство

          На дне Каялы — речки Половецкой, —

          Просыпал злато русское в степи!

      СКАЗИТЕЛЬ. Так в рабское-кощеево седло

          Князь Игорь пересел — из золотого.

          Забрала городские приуныли,

          Веселие поникло в те поры.

Сказание третье 

Киев.

      ХОР. А князю Святославу смутный сон
          Приснился в стольном Киеве на горах.
      СВЯТОСЛАВ. Сегодня ночью с вечера меня
          Рядили в погребальные одежды
          И черной паполомой-покрывалом
          На тисовой кровати убирали;
          И черпали мне синее вино
          С печалью вперемешку; крупный жемчуг
          Из тул опустошенных, из колчанов
          Языческих мне сыпали на грудь;
          И, обряжая, нежили меня.
          Уже и доски были без князька,
          Разобран был высокий потолок
          В моем золотоверхом терему.
          И с вечера всю ночь не умолкал
          Вороний грай зловещий: воронье
          У Плесенска на болони, на пойме
          Сбивалось в стаи, тучами неслось
          Над Кисанской дубравой к синю морю.
      ХОР. И так бояре князю отвечали:
      БОЯРЕ. Кручина, княже, ум твой полонила.
          Ведь это же два сокола, два брата,
          Оставив стол отцовский золотой,
          Искать Тмутороканя полетели
          Или шеломом Дону зачерпнуть.
          Но половцы поганые мечами
          Попешали им крыльца, подсекли;
          Самих же путинами оковали,
          Опутали железными цепями.
      СКАЗИТЕЛЬ. Темным-темно на третий было день:
          Померкли два светила золотые,
          Погасли два багряные столба,
          А вместе с ними тьмой заволоклись
          Два месяца — Олег и Святослав —
          И в сине море канули у Дона.
          И превеликую гордыню-буесть
          В поганой пробудили хинове.
      ХОР. Тьма свет покрыла на реке Каяле —
          Тьмы половцев набросились на Русь,
          Как пардуже-гепардово отродье.
          Уже хула упала на хвалу,
          Насилие ударило на волю
          И прянул див на земли-города.
      СКАЗИТЕЛЬ. А готские красавицы-девицы
          На бреге моря синего запели
          И, русским златом-серебром звеня,
          О славном веке Бусовом поют,
          Лелеют месть за хана Шарукана.
          А мы уже, дружина, петь забыли!
      ХОР. И злато слово Святослав великий,
          С слезами смешанное, изронил:
      СВЯТОСЛАВ. Сыны мои, вы, Всеволод и Игорь!
          До срока цвелить, разорять мечами
          Вы землю Половецкую взялись
          И за военной славою гоняться.
          Но от меня тайком вы не по чести
          Победу одержали над врагом,
          Пустили кровь поганым не по чести.
          Должно быть, ваши храбрые сердца
          Несокрушимым скованы булатом
          И смелости огнем закалены.
          Что ж седине серебряной моей
          Вы сотворили, милые сыны?
          Уже я власти брата моего,
          Черниговского князя Ярослава,
          Богатого и сильного, не вижу;
          Ни витязей бесчисленных его:
          Черниговских бояр и воевод,
          Татранов и шельбиров, и ревугов
          И топчаков с ольберами — не вижу!
          Они ведь без доспехов и щитов,
          С одними засапожными ножами
          Одолевают кликами полки,
          Великой славой прадедов звеня.
          Но вы сказали: «Сами повоюем:
          Присвоим славу прошлую себе,
          А будущую сами и поделим!»
          Собратья, разве так уж невозможно
          Мне, старику, опять помолодеть?
          Когда перелиняет старый сокол,
          Высоко птиц взбивает, загоняет:
          Не даст в обиду своего гнезда.
          Но вот беда — князья не в помощь мне,
          И наизнанку вывернулось время.
          Вот в Римове под саблями поганых
          Кричат и стонут, а Владимир, князь
          Переяславский, ранен тяжело:
          Несчастье сыну Глебову и горе!

Призыв к единению 

      СВЯТОСЛАВ. Князь Всеволод великий! Хоть бы думой
          Тебе из дальней дали прилететь
          Стол золотой отцовский поблюсти!
          Ты можешь веслами своей дружины
          Всю Волгу раскропити, расплескать,
          А шлемами повычерпать весь Дон.
      ХОР. Когда б ты был, то пленных половчан
          Мы продавали бы втридешева:
          Чага-рабыня стоила бы грош
          И ни гроша б не стоил раб-кощей.
          Ведь можешь ты и посуху стрелять
          Шереширами-копьями живыми —
          Сынами удалыми князя Глеба.
      СВЯТОСЛАВ. Буй Рюрик, ты, и ты, Давыд Смоленский!
          Не ваши ли дружинники купались
          По шлемы золоченые в крови?
          Не ваши ль храбрецы, когда поранят
          Кого из них в незнаемой степи
          Стрелой каленой, — рыкают, как туры?
      ХОР. Вступите же в злат стремень, государи,
          За нынешние беды и обиды,
          За землю Русскую,
          За удалого Игоря,
          За раны Святославича!
      СВЯТОСЛАВ. Князь Ярослав, великий Осмомысл!
          Ты в Галиче высоко на своем
          Престоле златокованном сидишь,
          Ты угорские горы подпираешь
          Железными дружинами своими,
          Ты заступил дорогу королю,
          Реке Дунай ворота затворил,
          Ты мечешь громы через облака
          И рядишь суд до самого Дуная;
          По землям растекаясь, как гроза,
          Ты отворяешь Киеву ворота
          И с отчего престола золотого
          Султанов бьешь за тридевять земель.
      ХОР. Стреляй скорей, великий государь,
          В поганого кощея, в Кончака,
          За землю Русскую,
          За удалого Игоря,
          За раны Святославича!
      СВЯТОСЛАВ. Ты, буй Роман Мстиславич, и Мстислав!
          Ваш разум мысли храбрые влекут
          На подвиг ратный. Высоко паришь,
          Роман Мстиславич, в буести-отваге;
          Как храбрый сокол, вспарываешь воздух,
          Намереваясь птицу закогтить.
      ХОР. У вас, князья, есть витязей немало
          В латинских шлемах, в панцирях железных.
          От ваших ратей дрогнула земля,
          И много стран — Литва и Хинова,
          Ятвяги, Половцы и Деремала
          В сраженье копья наземь уронили,
          А головы подставили свои
          Под ваши харалужные мечи.
      СКАЗИТЕЛЬ. Но солнца свет для Игоря померк,
          А древо не к добру листву сронило:
          Поганые по Роси и Суле
          Между собою делят города,
          А Игорева храброго полка
          Не воскресить. Дон кличет на победу
          Тебя, Роман, и всех князей зовет.
          Лишь Ольговичи, храбрые князья,
          Откликнулись и к брани подоспели.
      СВЯТОСЛАВ. Князь Всеволод и Ингварь Ярославич!
          И три Мстиславича, — не из худого
          Вы, шестикрыльцы-соколы, гнезда!
          Однако не по жребию побед
          Расхитили владения себе.
          Для этого ль вам золотые шлемы
          И палицы, и польские щиты?
      ХОР. Достаньте стрелы острые свои
          И полю Половецкому ворота
          Загородите, русские князья,
          За землю Русскую,
          За удалого Игоря,
          За раны Святославича!

Беседа за трапезой 

      СВЯТОСЛАВ. Уже ведь не серебряные струи,
          А мутные Сула-река несет,
          Не защищает град Переяславль.
      БОЯРЕ. Вот и Двина у грозных полочан
          Под кликами поганых обмелела
          И жижею болотной потекла.
      СКАЗИТЕЛЬ. Один лишь сын Васильков Изяслав
          Изостренными саблями своими
          Позвякал о литовские шеломы;
          Подсек под самый корень, притрепал
          Он славу деда своего Всеслава,
          А сам был под червлеными щитами
          В сражении притрепан, посечен;
          На травы окровавленные пал —
          Возлег на ложе брачное со смертью,
          Супругой нареченною, — и молвил:
      ХОР. Твою дружину, княже, боевую
          Птиц крылья осенили, приодели,
          А звери кровь живую полизали.
      СВЯТОСЛАВ. И не было ни брата Брячислава
          Там, ни другого — Всеволода-брата.
          Так в одиночестве он изронил
          Через златое ожерелье душу
          Жемчужную из доблестного тела.
      ХОР. Уныли голоса, веселье сникло,
          Лишь трубы городенские трубят.
      СКАЗИТЕЛЬ. Все внуки Ярослава и Всеслава!
          Склоните долу стяги боевые,
          Вложите в ножны старые мечи,
          Вережени, побитые в раздорах.
          Ведь предали вы дедовскую славу,
          Вы начали крамолами своими
          Полки поганых наводить на Русь,
          На жизнь, на достояние Всеслава.
          Из-за усобиц ваших к нам пришло
          Насилье от земель от Половецких!
      СВЯТОСЛАВ. Вот на седьмом Трояновом веку
          Всеславу кинуть жребий довелось,
          Как о желанной девице, о граде.
          Он кознями оперся о коней,
          Скакнул ко граду Киеву, коснулся
          Стола златого киевского пикой.
      БОЯРЕ. И, словно лютый зверь, от киевлян
          Из Белгорода за полночь скакнул,
          Окутан синей мглою, а наутро
          Ударил в топоры и отворил
          Ворота новгородские — порушил
          Он славу Ярослава, — серым волком
          С Дудуток до Немиги доскакал.
      СКАЗИТЕЛЬ. Не жатва на реке Немиге — битва,
          Там не колосья — головы срезают,
          Снопы на поле стелют из голов,
          Цепами харалужными молотят,
          Там на току кровавом жизнь кладут,
          От тела душу веют. Берега
          Кровавые Немиги не добром
          Посеяны, — а белыми костями,
          Костями храбрых русских сыновей!
      ХОР. Уныли голоса, веселье сникло,
          Лишь трубы городенские трубят.
      СВЯТОСЛАВ. Всеслав-князь над людьми расправу-суд
          Вершил и города князьям рядил,
          А сам, как лютый волк, ночами рыскал;
          Из Киева он до Тмутороканя
          Дорыскивал до первых петухов;
          И перерыскивал, перебегал
          Пути великому светилу-Хорсу.
      БОЯРЕ. Звонили князю в Полоцке чем свет
          К заутрени в колокола во храме
          Святой Софии, — он же слышал звон
          Тот в Киеве.
      СВЯТОСЛАВ. Хоть вещая душа
          Была в могучем теле у Всеслава,
          Но часто от напастей он страдал,
          Которые накликивал себе.
      ХОР. Давно уже о нем сложил припевку
          Боян премудрый, вещий песнопевец:
      СКАЗИТЕЛЬ. «Ни хытру, ни горазду,
          Ни птицю горазду
          Суда Божиа не минути».
      СВЯТОСЛАВ. О, сколько, Русь-земля, тебе стенать,
          О древности седой воспоминая,
          Князей воспомнив древности седой!
          Ведь старого Владимира того
          Нельзя было на месте удержать,
          Прибить гвоздями к Киевским горам.
          А ныне стяги славные его
          Давыдовы и Рюриковы стали,
          Но розно их полотнища трепещут,
          Но розно копья княжие поют!
      ХОР. Уныли голоса, веселье сникло,
          Лишь трубы городенские трубят.

Сказание четвертое

Путивль.

      СКАЗИТЕЛЬ. Со стен Путивля к самому Дунаю
          Чем свет несется голос Ярославны;
          Зегзицею княгиня выкликает,
          Кукушкою незнаемою кычет.
      ЯРОСЛАВНА. Зегзицей полечу я по Дунаю,
          Рукав шелковый омочу в Каяле,
          Омою на могучем теле князя
          Кровавые запекшиеся раны.
      СКАЗИТЕЛЬ. Чем свет княгиня плачет Ярославна
          В Путивле на забрале, причитает:
      ЯРОСЛАВНА. Ветрило-ветер! Для чего, могучий,
          Навстречу князю веешь? Для чего
          Ты вражьи стрелочки хиновьи мычешь,
          Стремишь на легких крыльицах своих
          На войско князя, лады моего?
          Тебе ли, веющему высоко
          Под облака, — тебе ли мало было
          Лелеять корабли на синем море?
          Зачем, могучий, ты мое веселье
          По ковылю развеял в чистом поле?
      СКАЗИТЕЛЬ. Чем свет княгиня плачет Ярославна
          В Путивле на забрале, причитает:
      ЯРОСЛАВНА. О Днепр Словутич! Каменные горы
          Ты в землях Половецких проточил;
          Лелея Святославовы ладьи,
          Ты нес их до Кобяковых полков.
          Так прилелей же ладу моего
          Ко мне, могучий, чтобы я к нему
          Слез на море не слала спозаранку.
      СКАЗИТЕЛЬ. Чем свет княгиня плачет Ярославна
          В Путивле на забрале городском,
          Стенает, причитает у бойниц:
      ЯРОСЛАВНА. О светоч, солнце, светлое трикраты!
          Всем от тебя и ласка, и тепло!
          Зачем же ты, могучее светило,
          Свои лучи горячие простерло
          На войско князя, лады моего?
          Зачем в безводном поле Половецком
          Ты луки им в дугу скрутило жаждой,
          Тугой-кручиной колчаны заткнуло?
      ХОР. И прыснуло тут море, восплескало
          В полуночи, за смерчем взвился смерч:
          Идут сплошною тучей, — это Бог
          Путь кажет князю Игорю из плена,
          Выводит из земли из Половецкой
          На волю, в землю Русскую ведет,
          К отцовскому престолу золотому.

Вежи половецкие.

      СКАЗИТЕЛЬ. Уже погасли зори ввечеру,
          Князь Игорь спит — не спит, — князь Игорь бдит,
          Князь Игорь мерит мыслию поля:
          От Дона от великого дорогу
          Следит в край отчий к малому Донцу.
      ХОР. За речкой в полночь половец Овлур
          Коней ретивых свистом подзывает
          И пленнику велит уразуметь:
      ОВЛУР. Нельзя тебе, князь Игорь, быть в плену:
          Тебя погубят половцы со зла
          При неуспехе нового похода.
      СКАЗИТЕЛЬ. Тут кликнула да стукнула земля,
          Трава к земле пригнулась, зашумела
          И вежи половецкие средь ночи
          Проснулись, заходили ходуном.
      ХОР. А Игорь-князь к прибрежным тростникам
          Проворным горностаем поскакал,
          Метнулся белым гоголем к реке —
          И на воду, с воды — на скакуна,
          Со скакуна скатился серым волком
          И побежал к излучине Донца;
          И соколом взлетел под облака,
          Гусей и лебедей сбивая с лету
          Себе на ужин, завтрак и обед.
      СКАЗИТЕЛЬ. Коль соколом князь Игорь полетел,
          То серым волком побежал Овлур,
          Стрясая с трав студеную росу:
          Загнали борзых коней беглецы.

Берег Донца.

      ХОР. Вот Игорь-князь на берегу Донца
          Остановился дух перевести.
          Вдруг Игорю Донец и говорит:
      ДОНЕЦ. Немало, князь, величия тебе,
          Что ты на Русь вернулся невредим;
          Руси же в том веселия немало,
          А Кончаку — нелюбия и горя.
      СКАЗИТЕЛЬ. И отвечает Игорь-князь Донцу:
      ИГОРЬ. Тебе, Донец, величия немало,
          Что ты лелеял князя на волнах,
          Стелил ему зеленую траву
          На берегах серебряных своих
          И теплой дымкой князя одевал
          Под сенью зеленеющих дерев;
          Его стерег ты гоголем на водах,
          На струях чайкой, чернядью на ветрах.
          А вот река Стугна не такова:
          Имея ненасытную струю,
          Вобрав чужие реки и ручьи,
          Расширенная, ростренная к устью,
          Стугна сокрыла князя Ростислава.
      ХОР. Стоит на темном берегу Днепра
          Мать Ростислава, плачет-причитает
          По юноше, по князе Ростилаве.
          Цветы уныли с жалости, а древо
          В печали наклонилось до земли.

Погоня

      ХОР. То не сороки за полночь стрекочут —
          По следу князя Игоря бегут
          Кончак и Гзак. И вороны в ту ночь
          Не граяли, и галки приумолкли,
          Сороки, даже те не стрекотали, —
          Лишь поползни в полуночи ползли.
      СКАЗИТЕЛЬ. Вот застучали дятлы по деревьям:
          Дорогу кажут Игорю к реке.
          И песнею веселой соловьи
          Зарю предвозвещают, поведают.
      ХОР. Гзак Кончаку тогда и говорит:
      ГЗАК. Уж если сокол вырвался на волю
          И полетел к гнезду, а соколенок
          В неволе остается, — расстреляем
          Мы золотыми стрелами его.
      ХОР. И отвечает Гзаку хан Кончак:
      КОНЧАК. Уж если сокол вырвался на волю
          И полетел к гнезду, а соколенок
          В неволе остается, то его
          Опутаем мы девицею красной.
      ХОР. Гзак говорит на это Кончаку:
      ГЗАК. Коль девицею красной соколенка
          Опутаем мы, то у нас не будет
          Ни красной девицы, ни соколенка.
          И снова птицы русские начнут
          Нас в поле Половецком побивать.

Заключение

      ХОР. Сказали так Ходына и Боян,
          Два песнетворца князя Святослава,
          Старинных Ярославовых времен
          Певцы, любимцы старого Олега:
      СКАЗИТЕЛЬ. «Тяжко ти головы кроме плечю,
          Зло ти телу кроме головы».
      ХОР. Как голове без плеч живой не быть
          И телу погибать без головы, —
          Так и без князя Игоря — Руси!
      СКАЗИТЕЛЬ. Светило-солнце на небе сияет —
          Князь Игорь возвращается на Русь.
      ХОР. Запели девы на реке Дунае —
          И голоса их вьются через море,
          Во граде стольном Киеве слышны.
      СКАЗИТЕЛЬ. Вот едет по Боричеву князь Игорь,
          Творить молитву едет, к Пирогощей
          Иконе Богородицы святой.
      ХОР. Ликуют села, рады города!
      СКАЗИТЕЛЬ. Ну а теперь, князей восславив старых,
          Пришла пора восславить молодых.
      ХОР. Слава Игорю Святославичу,
          Слава буй туру Всеволоду,
          Слава Владимиру Игоревичу!
      СКАЗИТЕЛЬ. Во здравие дружины и князей,
          Которые встают за христиан,
          Язычников полки одолевая!
          Князьям великим слава и дружине!
          Аминь.

16 ноября 1994 — 24 января 1995
г.Орск


Лифшиц Ю.И. Тетрадь и Слово и полку: Сб. поэм. Черноголовка: Богородский печатник, 2001.