На ухабах речи голосим,
оставаясь в образе при этом.
Но, когда глагол невыносим,
жечь сердца приходится рассветом
тем, что перепутав полюса,
красное закрашивая синим,
как сырое мясо разбросал
пятна по непаханной равнине.
И опять провалишься туда,
запятую выключив случайно,
где в тылу шипит сковорода,
и кричит от боли медный чайник.
Лучше бы антоновкой хрустел
с чашками решая уравненье...
Пусть гремит, как медленный расстрел,
кипятка прозрачный муравейник.
Впору крест нательный целовать,
если утром флексиями дышит
молния, вплетённая в кровать,
разбудив идущего по крыше!