Видно, где-то окончилась запись,
я напрасно томлюсь у стола.
И все чаще является зависть,
и наверно, она не бела.

А до этого не привечала
графоманов унылых сестра.
Окунаюсь в стихию с начала,
разгребаю остатки костра.

Для кого-то сияют Багамы,
сладко нежиться на берегу.
Но мальчишка обласкан богами,
я угнаться за ним не могу.

Ах, к чему лимузины и дачи,
если вяло провисла струна?
И когда забредает удача,
я боюсь, что случайна она.

Беспощадней, чем Сталин и Ленин,
наши игры, но тяжко без них.
И, трехстопного дольника пленник,
бормочу неприкаянный стих.

Нет, не черная зависть, а белая -
так завидует темень лучу.
Это просто я Воланду с Геллою
неизбежную подать плачу.


Ноябрь 2008