Поздние стихи

* * *

Как часовенки на берегу,
Два столбца ноздреватого туфа.
Слово бросишь, а я – сберегу,
Точно камешек из Гурзуфа.

Знать, тебе и товар – не товар,
Если не запираешь за створки.
Что ж лицо мне сжигает пожар
От пустяшной твоей оговорки?

Брось, не майся, – урон невелик:
Я верну, протянув на ладошке
– аметист, халцедон, сердолик –
Все
обмолвки твои понарошку…



* * *

Я тебе не скажу, дорогая,
Что за темень снедает меня.
Пусть её! – и ни ада, ни рая,
Только мгла, трепеща и звеня.

Так – ты помнишь – над миром сияла
Плошка света, теснимая тьмой, –
Будто выплеснул кто из фиала
В предвкушении жизни иной.

И стояли, любовью согреты,
Воссиявшей на нас с высоты,
Осознав, что пригубили Света
В волнах холода и темноты.


* * *


А россыпь звёзд, похожая на осыпь,
Померкнет медленно, и возгорит – одна.
Сквозь редкий дым в небесные покосы,
Как будто нехотя, заявится луна.

Что делать ей? И нам с тобою – что же,
Когда мы слов старательно бежим?
Прости мне голос, сбивчивый до дрожи,
Его неверный, может быть, нажим.

«Родимая! и на день расставаться –
Больней, чем думаешь…» – я повторю не раз,
Звезда с небес готова оборваться,
Слова – пролиться, сумерки – раздаться…
Но кто-то всё ж оберегает нас.


* * *


Пусть не похожа осень на альбом, –
А всё же в ней – первостатейный глянец.
Прильнув к стеклу, уткнёшься жарким лбом:
На тротуар просыпался багрянец.

Уже – легло, чему не миновать,
Переплелось – теснее не представить.
На небеса осталось уповать,
К самим себе испытывая зависть.

А чтоб не возгордились мы, должно, –
Ознобом лёгким ангел нам напомнит…

Ты дрогнешь плечиком, обронишь мне: «Свежо…»
И нежность сердце переполнит.


* * *


«А катерок оставит на воде
Не вензеля, а слабый след тавота…» –
Споткнёшься вдруг на сущей ерунде
И защемит, засаднит отчего-то.

В чём провинилась слабая душа,
Что обрела своё предназначенье
И Божий мир прияла, не дыша,
Прорвав слепое заточенье?

Неужто ей поставятся в вину
Горячей нежности мятущие приливы
И катерок, взлетевший на волну,
И голос твой счастливый?..



* * *


Постепенно идёт на убыль
Всё, что вспыхнуло и пылало,
И останется грубый уголь:
Вместо рощицы – тень провала,

Вместо пажитей – пепелище,
Вместо пламени – стужа в пальцах.
Вот и слов, посуди, не сыщешь,
Как ни сетуй, кому ни жалься.

С чем пребудем, скажи на милость,
Чем искупится тороватость?
И во всём – Его терпеливость…
И на всём – моя виноватость…



* * *


Прописные истины дороже
Парадоксов мысли и души.
Может быть, с годами стали строже?
Может быть.
Попробуй, разреши.

Неспроста претит витиеватость.
Разве не по замыслу Творца
Разрывает сердце виноватость
За тебя, за прядку у лица?

Что гадать! Не сумерки созрели –
День иссох, до пряжи истончась.
Схватишься: а мы с тобою – те ли?…
И трещат под ветром иммортели,
Красками застывшими кичась.


* * *


Прохладных слов подсушенная корочка,
Нечаянные редкие касания…
На тёмном лифе стрельчатая сборочка…
И рвётся, и срывается дыхание.

Какой обидою искупишь волны нежности,
Каким отчаяньем прольётся неизбывное?
От безысходности до неизбежности
На самом деле – ниточка пунктирная.

И я твержу, не ведая усталости,
Утрат страшась болезненно, до трепета:
С чем жить останешься, – когда б не эти малости,
И с чем умрёшь, – когда б не щедрость эта?..


* * *


Оледенелые окраины –
Ещё немного – скроет снегом,
Дома стоят, как будто впаяны,
Вздымаясь в сумерках ковчегом.

Два-три ничтожных замечания,
Ладошка, с обшлага скользнувшая, –
Слагают ритуал прощания,
Отточенный до равнодушия.

И вдруг за фразами разбитыми
Пойму, что многое потеряно –
Когда за стёклами размытыми
Ты мне махнёшь рукой рассеянно…


* * *


Эту осень, налитую всклянь,
Не унять и с ресниц не смахнуть.
Истекает на пёструю ткань
Невозможная ртутная муть.

Вместо горечи поздних плодов –
Осторожная ломкая грусть,
Виноватая скаредность слов,
Простодушная тяга вернуть

Невозвратного зыбкую гладь,
Невозможного хлынувший зной…
Так и с нежностью не совладать,
Как с тяжёлой высокой волной.


* * *


Чего страшимся? –
бабочки, влетевшей
На оловянный проблеск ночника.
Чем ниже мгла – тем страх ночной успешней
И холодней нетвёрдая рука.

С какой тоской колеблется по стенам
Живая тень, срисовывая вточь
Подробности печальной перемены,
Безжалостно выплёскивая в ночь!

На свет летит и пламени боится
И мечется, как бабочка, душа.
Кого обидела (точнее – чем блазнится?)?
Не распознать, дурна иль хороша!

С.Надеев, 2008

Сертификат Поэзия.ру: серия 450 № 65487 от 29.10.2008

0 | 5 | 2095 | 20.04.2024. 00:59:46

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []