Поздняя осень проникла во всё :
отсыревают и мысли и чувства,
ветер шумит надоевшей попсой,
кроме неё не осталось искусства.

Бабьего лета чуть вспыхнул костёр -
быстро погас обречённою жертвой.
Золотом вытканный прежний убор -
скудным ржавьём разметало по ветру.

Я не ропщу. Видно, так повелось -
позднею осенью очень тоскливо
ждать, чтоб скрипучая сдвинулась ось
и изменился б пейзаж сиротливый.

Нет, не ропщу. Но темнеет печаль,
как воронья налетевшая стая.
Застит гора приоткрытую даль -
там, за горой, жизнь, возможно, иная?

Верно, всегда идеал за горой
иль за далёким и сказочным морем.
Образ его, и размер, и покрой
задан осенним земным кругозором.

Да, не ропщу. Если жизнью дано -
мне тосковать без большого искусства,
то и ему созревать суждено
в недрах души, где осенняя пустошь.