
Дождь январский. Над спящим мошавом зима.
Колорифер добавит в пространство немного тепла.
И сквозь желтое облако- пурпур языческий Марс.
И над Торой разлуки печаль фиолетовых ламп.
Год двухтысячный. Снова грядет Рождество.
Я последний плебей в алтарях набатейских церквей.
Я воскресшей смоковницы тающий ствол.
Иудей по дороге в Дамаск, не рожденный в Москве.
Год две тыщи восьмой, где Юпитер, где Маркс,
нянчит савлово племя чужая жена.
Впрочем, то, что привиделось мне по дороге в Дамаск,
это нечто иное, чем Якову - против рожна.
Дмитрий!
Вы оказались, как многие, человеком двух родин, двух систем мифологем, двух историй и двух языков. Для человеческого сознания это трудно, тем более, что обе родины по-разному дороги и по-разному любимы. И в разное время по-разному, как выясняется, относятся к тебе.
Трудный опыт. Но поэзия если и не снимает противоречия, то хотя бы помогает их осмыслить. Страдаешь не меньше, но страдания обращаешь в предмет чувствования и размышления. В живые образы, которых прежде не знал или не умел изобразить.
Пишите и избывайте свою зацикленность!
Удачи и счастья Вам!
А.М.С.