*
Соблазн атласный! – при адепте
Холщовых зим аскезы длинной!
Пел, по складам, о вдовьей лепте
Сребристый лепет тополиный...

А лето, в теплом пепле тлея,
Переплавляло торопливо
Сень переливчатой аллеи
В осеннем трепете залива.


*
Угасают сентября протуберанцы...
Тут и Бога угораздит пальцем в небо
Угодить, – и лишь пииты-голодранцы
Всё витийствуют о чем-то, кроме хлеба,
За младенческий уют благодаря
Погребальные покровы сентября.

Ничего я не хочу себе от Бога,
Потому-то благодарно онемела...
Море в сумерках поблескивает строго,
А ребенок обнимает неумело,
Словно к горлу побродяжки гулевой
Приноравливает лапки домовой.


*
По бульварам, ни валко ни шатко,
В унисоне с без четверти восемь,
Отбракованной пегой лошадкой
Зарысила, зацокала осень.

Баламутясь, как масло в бидоне,
Трепеща, как лоскутик марлевки,
Благосклонно с ребячьей ладони
Ела листик пожухлой рублевки.

И шипело бенгальское пламя
Океана у мысьего носа,
И треща слюдяными крылами,
Осень к солнцу летела с откоса...

К ночи море увязло в кювете,
Буксовала лиловая жилка,
И внимали последние дети,
Как на скрипке играет кобылка.

(Сентябрь-октябрь 1991 г.)