Средство Макропулоса

«Агиос Николас...» - шепчу от счастья, погружаясь в морской залив Крита, в городке с этим волшебным названием. Все, что сейчас всплывает в памяти в связи с этим островом, заводит еще больше. Я плыву, повторяя фразы из полюбившегося в детстве Карела Чапека. "Средство Макропулоса... Гречанка с острова Крит.....Эликсир молодости...Гречанка с острова Крит!»

Затем с таким же упоением переплываю на воспоминания «бальной юности». Сиртаки. Музыка греческого танца сначала медленно и тихо, потом быстрее и громче звучит во мне.

Помню, как мы с подругой Катей решили сбежать с урока бальных танцев на дискотеку. Тихонько проскользнули в раздевалку. Похихикивая, переоделись и уже собирались вывалиться из окна на свободу, как вдруг услышали из зала, что началась репетиция танца «Сиртаки». Не сговариваясь, путаясь в одеждах, прыская от смеха над своей бестолковостью, начали вновь натаскивать на себя танцевальные юбочки. ...Как любили мы с ней этот танец!


Я подплываю поближе к берегу, чтобы коснуться ногами дна и станцевать его. Море сопротивляется, оно ревнует меня к воспоминаниям. Но все же ликую от того, что тело помнит все движения танца моей юности ! Я сегодня - гречанка с острова Крит! "Агиос Николас! Синт-Николас, Санта Клаус, Святой Николай," - шепчу я, как молитву, - паря в его морях.

Мой муж Рене, как и все голландцы, англичане, немцы, загорает на третьем этаже отеля. Время от времени окунается в бассейны. Этого я никогда не смогу понять: ведь внизу, совсем рядом, - настоящее, прозрачное, теплое, как он и любит, МО-РЕ! Он неторопливо читает книгу, пьет свой кофе, ообщается с новыми приятелем -англичанином. И, как дитя, радуется тому, что его английский все еще очень неплох. Ну и ладно...Каждому свое.


Я переворачиваюсь на спину и погружаюсь в небо. Прозрачное и бездонное, как мое море сейчас. Рене, улыбаясь, машет мне сверху. Что-то говорит своему знакомцу. И я представляю, как в очередной раз он шутит: «Представляешь, я думал женился на женщине, а она оказалось русалкой»

Его – коренного роттердамца - всегда удивляет мое ненасытное желание плескаться в морях. С раннего утра до позднего вечера. Он с ужасом наблюдает за мной, когда я окунаюсь в зябкие волны Литвы и Нидерландов.

«Средство Макропулоса...Гречанка с острова Крит...» Эти фразы не прекращают меня волновать. Эти фразы рождают во мне мою собственную песню...

На пляже, обычно пустом, замечаю мужскую фигуру. Мужчина неприлично долго наблюдает за мной.

«Ну ты, немец, совсем обалдел... Псих?»

Забыв о нем, продолжаю летать в своем далеке. Затем... опять смотрю на берег. Ну смотрит же самым вызывающим образом! Точно немец. Ни один англичанин или голландец не позволит себе этого. Погоди у меня!

Я плыву к берегу. Выхожу из воды, сфокусировав взгляд на его межбровье. Надеваю непроницаемо безразличную маску. Тело бесстыдно раскрепощено. Помните, героиню Лии Ахиджаковой секретаршу Верочку в "Служебном романе"? "Плечи откинуты назад. Походка свободная от бедра..."

Сейчас я медленно приближусь к нему на расстояние пяти шагов, а потом плавно и естественно сделаю поворот влево. Вопреки всем моим замыслам, мой взор соскользает с его межбровья, и... я вижу его хохочущие глаза. И я слышу родную речь!


-Ну как водичка?- посмеиваясь, спрашивает он.

И я вновь становлюсь сама собой,- такой, как в море...Не псих и не немец. Свой!

--Откуда.., - захлебываюсь от смеха, --Откуда Вы знаете, что я говорю по-русски?

-Очень просто: Вы слишком ДАЛЕКО заплываете. И Вы слишком ДОЛГО плаваете., --отвечает он.

Потом мы неожиданно выясняем, что он — русский немец—родился в том же городе, что и я. Фантастика!

В том самом городе, где я впервые услышала о средстве Макропулоса. В том городе, где меня учили самозабвенно танцевать «Сиртаки». Этот человек из мира моего детства.

На радостях мы поднимаемся наверх пить раки, узо, что угодно! По пути подбираем с лежаков свои супружеские половинки. С появлением Рене говорим то по-русски, то по-немецки. Муж пьет, как обычно, свой кофе и понимающе носит нам греческую водку. Русские в такие моменты пьют, он это знает...

Все последующие дни у меня отличные собеседники. Жена Андрея – Лена – очень приятная. Немного грустная, немного застенчивая. Общаться с ней, в отличие от многих русских знакомых в Голландии, очень легко. В ней нет желания во что бы то ни стало подавить собеседника знанием реалий западной жизни. В ней нет стремления снисходительно поучать и непременно выплескивать свои победы в прежней и нынешней жизни. Простота, ясность, ироничность по отношению к себе. Вижу, что и мне Лена несказанно рада. Она чаще стала выходить из номера, чтобы отыскать меня на пляже. Человек абсолютно непьющий, она с готовностью дегустировала со мной местные вина. И, к большому удивлению ее мужа, даже время от времени пила за компанию полюбившееся нам с ним раки!

Пару раз мы встречали с ней рассвет в море. И однажды у нас -- двух русалок с Прииртышья – разговор за «чашечкой» раки затянулся, и я я поняла, что моя землячка больна той затянувшейся депрессией, которая сопровождает некоторых наших людей в чужой стране. Несмотря на ее длительное проживание в Германии – около двадцати лет — она до боли ностальгировала по родине. В этом состоянии человеку все кажется в чужой стране не так. Не так встречают в магазинах. Не так общаются с тобой коллеги. Раздражают натянутые улыбки чиновников. Не так, не так, все не так.

--Если бы ты знала, как хочу домой,- рассказывала она. – С каким удовольствием сейчас взяла бы с собой полотенце и потопала бы на берег нашего Иртыша. И блаженно лежала бы на нашем замусоренном пляже, слушая речь детворы. Я устала, Рая. Да не немка я и никогда ею не буду!

В такие моменты увещевать, говорить обратное – бесполезно. Внимательный слушатель - лучший психотерапевт.

--Я устала от кучи бумаг, страховок, выплат...Приходят бесконечные счета, и ты не знаешь за что платить, за что хвататься. Моя мама воспитывала нас одна. Зарплата небольшая, но мы никогда не брали денег в долг. Здесь же у меня голова идет кругом от кредитов. Ежемесячный взнос за ипотеку дома—800 евро. Учится сын в университете - без кредита тоже не обошлись. Я понимаю, так многие здесь живут. Но, понимаешь, это на меня давит каждый день. Мне плохо. Каждый раз я впадаю в панику, что мы опять оказались в минусе в банковских счетах. Или приходит какой-то неимоверно большой счет. Я начинаю нервничать, выяснять в чем дело. Оказывется - компьютерная ошибка! И чтобы докопаться до просчета чиновников, мне приходится тратить уйму времени, нервов!

Андрей же всегда спокоен. Я так не могу. Мне плохо. Раз в год мы просто обязаны лететь к маме. Хорошо, что у обоих работа. Хорошо, хоть маме можем помочь. Ах, а эта работа! Разве работала бы я на такой у себя на родине? А ведь я закончила в Минске юридический факультет. Кто об этом помнит, кто об этом знает? Я и сама уже не верю. На фабрике, где работаю, конвейер. Сколько мне понадобилось усилий, чтобы меня не выкинули оттуда. Прихожу с работы—руки гудят. Посмотри на мои руки... И это нашим там, на родине, не расскажешь. Им кажется здесь легко деньги достаются, здесь все легко и все красиво.

Таня говорила, говорила. Плакала. Ей надо было выговориться.

Я слушала ее и понимала, что у нее не просто ностальгия, у нее - обыкновенная затянувшаяся депрессия, которую давно пора лечить медикаментозно. А пока...

В один ясный критский день мы с ней решили искать средство Макропулоса. Так началась наша игра.

---У меня есть сын, который учится в университете. Он станет юристом,- начинала рассказывать мне она, - И это просто замечательно!

--У меня есть упрямый сын и вредная дочь , --продолжала я, - это просто прекрасно!

---У меня муж Андрей – он очень добрый. Это здорово! Немного легкомысленен, но...

--Но это несущественно, - добавляла я.

---Мы вскоре полетим к моей маме - я счастлива!

--Меня тяготит назойливость продавцов в магазинах. Меня раздражают звонки телефонной рекламы, мне не нравятся неискренние улыбки..,

--Лена, но это совсем несущественно! – одергивала я.

Этого, кстати, несущественного оказалось у нее очень мало. И мы решили, что акцентировать на нем внимание вовсе не стоит. На то оно и НЕСУЩЕСТВЕННОЕ! Правда, в негативе оставались еще дела бумажные: выплаты, ошибки чиновников, кредиты... Мы их пометили как «ДЕЛА, КОТОРЫЕ ПРОСТО НАДО РЕШАТЬ».

Неожиданно открытое нами «Средство Макропулоса» и в самом деле превращалось в эликсир молодости, вызывая у нас смех. Андрей и Рене, слушая нас, недоумевали, что вызывает такой хохот у двух землячек, повстречавшихся на острове Крит за тридевять земель от Прииртышья. И это смешило нас еще больше.

....И уже потом нам грустно было только при расставании, несмотря на то, что все мы договорились о скорейшей встрече. Я помню глаза Лены, когда они с Андреем провожали нас в аэропорту. Они стали печальными и такими же потерянными, как в первую встречу. Я наспех записала их телефон. И... вот уже 6 лет не могу его отыскать во всех своих записных книжках, которые всегда в беспорядке рассованы по моим сумкам! Рене тоже вспоминает наших друзей. И тоже сожалеет, что я так опрометчиво потеряла их телефон.

Как же так могло случиться? Лена, Андрей, найдитесь. Кажется.., мне срочно пора начинать играть в нашу игру – «Средство Макропулоса». А может, мы оставили его в Прииртышье?

Раиса Том-Чехович, 2008

Сертификат Поэзия.ру: серия 992 № 63405 от 27.07.2008

0 | 1 | 2717 | 22.11.2024. 16:58:30

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []