Обретение друга. 1. Встреча

Он устал. Устал от страха и неизвестности, от постоянного шума движущихся машин и мелькания незнакомых, спешащих куда-то людей. Устал от долгого ожидания и напряжённого, пристального вглядывания в подъехавший к остановке транспорт. У него стали слезиться глаза, и могло показаться, что он плачет. Но он не плакал. Он умел прятать в себе своё отчаяние.

Иногда он, лавируя между летящими машинами, перебегал на противоположную сторону улицы и сидел там на остановке. Он не помнил, сколько дней он здесь, в этой людской круговерти, которая затихала только вечером и давала ему вздремнуть ненадолго. Но даже и во сне он ждал и был чутким к любому движению рядом.

Время то сжималось, то растягивалось, как пружина. Он забыл о еде. Прохожие иногда доставали из своих пакетов колбасу, хлеб и отламывали ему кусочки, но он оставался равнодушными и к этим запахам, и к этому участию. Откуда-то появилась миска с водой. Воду он пил. И ждал.

Она увидела его, когда поливала цветы на окне. Рабочий день у неё начинался рано, и толпа на остановке напротив была постоянной и необходимой деталью в привычной картине утра. Скользнув по ней взглядом, она заметила, что сегодня в картине появился новый персонаж. Он явно нервничал, кого-то ждал и держался на расстоянии от людей. Она решила в обеденный перерыв пойти туда и получше рассмотреть его.

Он не обратил на неё никакого внимания – она была для него всего лишь частью толпы. И только. А она почему-то весь день потом думала о нём и, уходя домой, всё время оглядывалась и искала его глазами на той стороне улицы, где он оставался. Так продолжалось несколько дней. Пока не пришло решение – привести его в дом.

Утром, собираясь на работу, она взяла вместо одного два кусочка сыра, с которым любила пить чай. Он сидел в стороне от людей, исхудавший, с печальными глазами, и, как обычно, ждал. Она положила на траву рядом с ним сыр. Сыр был ароматный, с большими круглыми дырками и на солнце заблестел и заблагоухал ещё больше. Но он даже не взглянул ни на неё, ни на сыр. Он не шелохнулся. Только сделал судорожный глоток. Она отошла на несколько метров. Оглянулась. Он ел.  

В течение четырёх дней она брала с собой сыр для него. А он сидел на том же месте, надеясь, что она придёт. Но поскольку он знал, что такое достоинство, то оставался с виду равнодушным и не показывал ей, что ждал, и как он голоден.  

На пятый день он всё же решился показать, что доверяет ей. И когда она наклонилась, чтобы положить очередной ломтик сыра, он лёг на спину, подставив солнцу свой рыжий тёплый живот, раскинул лапы, и ей показалось, что он улыбается. Она погладила его по животу, не понимая ещё, что всё это значит. У неё не было опыта общения с собаками, но она почему-то совершенно не боялась его. Она знала, что завтра придёт сюда с поводком. 

Была суббота, выходной день, и она приехала на остановку часа на два позже обычного. Его не было… Она в растерянности стала оглядываться по сторонам – его не было! Стало больно и тоскливо. Она прошла по дорожке, присела на скамейку около парадного входа здания, не зная, что делать. И вдруг она увидела его! Он лежал под деревом, свернувшись калачиком, а рядом оставался нетронутым кусок мяса – видимо, сторожа, поделились с ним. Всем своим видом он показывал, что огорчён, и ей это напомнило обиду ребёнка. Он уже не ждал её, потеряв всякую надежду на встречу. Тогда она поднялась, подошла к нему и осторожно застегнула на нём ошейник.

Он встал, ещё не совсем понимая, что происходит. Она опять села на скамейку, а он продолжал стоять в какой-то неестественной и напряженной позе, оцепеневший, вытянув шею и наклонив голову. Так продолжалось несколько минут. И вдруг он ожил. Он подошёл к ней, стал лизать ей руки, колени своим горячим шершавым языком. Она склонилась над ним, гладила его голову, спину. И почему-то у неё были солёные щёки… Когда они уходили, он оглянулся на оставшуюся позади остановку, попытался вернуться, но потом передумал.