Моя Атлантида…

Сегодня Украина властно отторгает и ненавидит таланты, опускаясь все горше и ниже на самое дно Атлантиды…

1.
Камелии каменей не резчик, а Природа оставила с откатом на миллионы лет –
сапфиры и агаты, топазы небосвода, в которых отразился древнейший яркий свет!

Я сам себя жалею, когда их трогать смею… Они пекут багрово давнишнего меня –
мое же отраженье столь древне и не ново, что хочется пробраться в былые времена…

Вот там я жил моллюском и стал янтарным сгустком, а здесь грешил на вешке израненный в крови.
И стал я изумрудом с краплением кровавым – кто говорит рубина, кто утренней зари.

Восходы и закаты сжигали имяреки… Куда ушли атланты, в какие времена?!
Я камешков касаюсь, – светитесь, словно в Мекке великий Кааб-камень небесного огня.

Камелии каменей я небу предлагаю: прочти их тихо Время и вычлени меня…
2.
Вариация на тему поколений – схлынет пена
и останутся Равенна и величие Хефрена –
от Хеопсы отодвинув свой продвинутый фасад,
подле сфинкса в Нижнем храме зацветёт волшебный сад!

Сад камней, желаний пылких, рай волшебных сладких слов
астролябией старинной прочитает звездослов
и отыщет звёзды-вехи на космическом пути,
где атланты-человеки чтили свято образ Пти…

Обретало время крылья в кладке скопища камней,
всласть смеясь над изобильем человеческих идей.
Уносило торопливо к этим звездам крохи дел,
за которые безвинно полагался беспредел.

Воспарящие в пресервах обретали только сны,
оглашая скорбным эхом зонги будущей весны.
Но запели свиристели, засвистели: фитью-фю!
Там, где камни поседели, там мечта нашла мечту.

Ворчуны и ворожбиты, воры, выжиги и тать
смотрят сколами гранитов, сквозь бальзамовые плиты,
подле капища Хефрена, словно вырвавшись из плена,
подле древней пирамиды… И встают за ратью рать!

3.
… в 90-тые гг. прошлого века у каждого хорошего поэта возникли свои собственные мифологемы. Уточним, у хороших поэтов они возникли, а у всяких прочих возникли подвиги составлять некие мифологемные сборники. Так возникли люди, чьи поэтические наклонности и превратности времени перемен превратили их творчество в явно выраженные яркие мифологические мазки на поэтическом холсте прошлого десятилетия. Стало ясно, что поэзия стремится вновь обрести нечто магическое через актуализацию собственно больших и маленьких личностных масок, сказок, ритуальных раскрасок словами и знаками препинания. Там, где последние отсутствовали напрочь – предполагались всяческие знаки придыхания.
Проходило и это. И раскраски шли на «ура». Ибо создать собственное мифологическое пространство, переведенное через фильтры души было труднее, чем имитировать подобные ареалы некого духовного присутствия. Тут уж плелись маленькие и даже микроскопические мифологемки в однострочьях, одностишьях, в некой более вычурной кружевной эклектике, на которые теперь всем было начхать. Старые ценители отошли к оценке классиков, эксгебисты перестали передвигать ноги в места скопления поэтических дарований, правда остались еще некие пауки, цепляющиеся за прошлое, но им не откажешь ни в настоящем таланте, ни в умении приспособится к новому времени, где каждый поэт, который не пишет в тупую слоганы и тексты шлягеров-однодневок все-таки еще поэт, и поэтому моя первая реплика, а я ее закругляю относится к тому, что пережив время мифологем, поэзия вновь стала обретать новую чувственность, оставив всё прочее фэнам для обсасывания, осмысления и иронической критики. Выплеснулась с глубин духовных и низверглась в пучину житейскую целая поэтическая Атлантида, но ее привычно в нашей стране промолчали, что, собственно, так уж не ново.

4.
Играют таперы-евреи в ливреях уличных менял,
играют, фарту не жалея, по партитурам древних лам…
А те давно уже с Тибета – в штиблетах вытертых в гаштет
бредут за порцией омлета, в котором травы и паштет…

Им все до мандолы едино… и мандолина и фагот,
и скрипки солнечной долина, и струн измученных флагшток…
Они давно устали тщится, о том, что с Шабалы сошли
на тротуары бледнолицых потомков ядерной зимы…

Уж как рвануло – так рвануло… Иные что, – их нет уже…
И Атлантида утонула, как гжель на яйцах Фаберже…

5.
Хоть вроде мы не гунны, но есть у нас свои и письмена, и руны, и в душах соловьи.
Хоть вроде мы не анты – атлантам не родня, – несём свои таланты за вешний абрис дня.
Бредём по междометьям отторженной поры, минуя лихолетья до сроку, до поры…
В нас счастье на оконце, и ангелы в сенях – сквозь лучики от солнца влекут дыханье птах:

пернатых, невеликих, порхающих вдали от наших мест не тихих на краешке земли.
Сусальная бравада меж небом и землей звучит как буффонада на сцене продувной.
Дворы и переулки косятся вкривь и вкось – вчера лабали «мурку», сегодня в изморозь
уходят наши годы, проходят наши дни – живём мы как уроды, минорные хмыри.

6.
Дети Родоса и пены, дети пемзы и Голгофы, –
все мы чьи-нибудь на свете, а в окрест – чужие строфы.
А в окрест – чужие мысли, а в окрест – земное зло –
всё как будто – по домыслю, – кто-то вытворил чумно!
Формы созданы и тленны, неосознанно поют:
– все мы родом из Равенны, там, где гениев приют.
Но в бессилии культура сатанеет под хлыстом:
прошлого архитектура сводит гениев в дурдом.

Дети Каина и Будды, дети Евы и Пророка, –
онемело, зло и глухо мы живем на свете плохо!
А в окрест – не по карману, а в окрест – не по душе,
а в окрест – шаги упрямы и любовь на вираже.
Смерть за нами плачет люто, формы требуют реформы
по законам абсолюта: чин по чину, смерть по форме.
И в параболы меж пальцев заливают виталакт,
в души – яд земных скитальцев, в тело – тромбы и инфаркт.

Дети Кия и Оранты, дети половцев и скифов, –
Млечный путь прошли атланты, миф навеяв сном халифа.
Но в окрест – расставив вежи и костровья у реки,
крест свой – пролежень да лежень – рвут Атлантовы быки!
Всюду идолы, что тщатся быть творцами – сокровенны.
Всюду сомон святотатцев разрушают лик Равенны.
Но из накипи, из пены, из житейского дерьма
Красота творит нетленно над планетой терема.

7.
У стариков в глазах борозды, а, говорят, там жили звёзды.
Танцуют звёзды чёрный блюз – не убежать от прошлых уз.
Дым Атлантиды, – дань векам – известны мудрым старикам.
Почтут не их, прочтут не те, как гибли сказки в суете.

Что Боги? Ясно: чур, не мы! За всё ответят старики.
Почуяв партии финал, старик угрюмо умолкал...
Из камышей в Эдемский сад.– Старик! – Молчок. Дорога в Ад.

8.
***Игорю Чернову:
«Неустойчивая психика поэта служит почвой для прорастания идей…», Карл Густав Юнг
«– И где...», Масяня
«Хороший поэт не будет сцать у каждого столба…», Василь Дробот, киевский поэт

Эйнштейн, Дзержинский, Атлантида, Лубянка, киевский "Лукьян",
космизм – проверенный, для вида, Чечня, Афган и Татарстан.

Все те же старые идеи – их зачерпнул двадцатый век.
Ряды поэтов поредели, – восстал научный человек.

Он не приходит в одиночку, – за ним тусовка, Интернет…
Клепает он за строчкой строчку – под одобрямс – под трафарет.

9.
Мой Андреевский спуск предложил мне сегодня печаль.
Пью я “Старый нектар” на изломе двадцатого века.
Здесь уехал трамвай, уносящийся в гулкую даль.
На изломе судьбы здесь печаль обрела человека.
Я пью “Старый нектар” по законам Судьбы естества.
Нет во мне мотовства. Ну какой же я к чёрту транжира.
Где-то рядом грохочут, в депо уходя поезда...
Я прощаю им мир, по которому плачут кумиры.

Мой извозчик заныл заунывный всегдашний мотив:
“Не поеду и всё!.. Пропади оно пропадом в студень”.
Я теперь без мечты: отшумел, отбуял, отлюбил,
хоть на стрелках Судьбы только тронулся в сумерки полдень.
Мой Андреевский спуск, ты мой вечный ворчун и Морфей.
В инкарнацию Слов прорастают густые морщины.
По булыжникам лет, по брусчатке пустых площадей
по тебе пробрели Атлантиды седой исполины.

10.
Фильмы пропитаны веком. В ауре фильмов – боль.
В каждой вчерашней вехе – ненависть, грусть, любовь.
Прежние лицедеи – в матрицах Атлантид –
звёзды и корифеи канули в прошлый миг.

Там, где уютно, веско и безо всяких бед
фильмов грядущих фрески ищут земных побед.
Ищут удачи, славы, мечут оттенки лжи
той, что сердец отвалы, вырвет на куртажи.

И витражи расквасит, и оборвёт фальцет...
Странные лет оправы выправит грум-пинцет.
И передаст по праву в будущее Ух-Ты
диких восторгов лаву зрителей всей земли.

11.
Неликвиды Звуков выбиты с набора. Подмастерья споро складывают кассы.
Шепчет старый Мастер: “Подрастает Лора... Боже мой, как прытки нынче ловеласы!”
Отмывают Звуки мальчики-плебеи горными рожками тропами лесными,
где Единороги, знать, что ротозеи, бродят подле Лоры, Звуками ранимы.

Жрец же Оро-Оло тронул Лоре кудри: – Спрячь под диадему девичью беспечность.
– Старого атланта прорицанья трудны. – Ты уже не Дева, а седая Вечность.
Как это не страшно, верь тому, что слышишь: гибнет Атлантида! – молвил Оро-Оло.
– Мальчики... О, дети! В мир их страсти впишешь в сумерках Державы и родится... Слово!

– Я хочу изведать Материнства силу! – Нет, увы, не станешь Матерью атлантов,
но наступит Завтра. Ты пройдешь по илу брошенного мира в Море бриллиантов.
И прольются слёзы в сток Тысячелетий, и родятся грёзы, и родятся Люди...
Впрочем, не атланты в Радуге столетий в будущем восстанут, там, где нас забудут.

Ты отдай им Слово и роди Эпохи, ты отдай им Горечь и прими Прощенье.
Ты отныне – вечна! Хорошо ли, плохо... Выбор сделан, Лора, в муках озаренья.
Для Землян, что будут, ты взойдёшь Авророй, юной и прекрасной солнечной Мечтою.
Кто бы не пытался сделать тебя Лорой, станет диадема для него чертою.

Но и ты не сможешь диадему эту снять с себя отныне. Замысел свершился!
– Значит я Богиня. – Да, как видно это... – А Единороги. – Мир их растворился
в водах океанов... – А мальчишки Эти знали То, что будет?.. – Знали и молчали,
но тебя Богиней выбрали как Дети, те, что на рассвете Чудо повстречали.

– Что же мне сегодня хоронить вас, Братья. – Помяни, сестрёнка, мы уходим в Небо –
в подПространстве срезал Хаоса безладье мудрый Оро-Оло корочкою Хлеба.
Миг и растворимся мы за Горизонтом, и угаснут Судьбы, и взойдут Рассветы.
Ты одна, сестрёнка, станешь нашим Зондом раненной однажды Утренней планеты.

Мы уже ступили Шаг за Мирозданье. Мы тебя любили! Лора, до свиданья!..

12.
“Послушайте, Веле! Такие творения, Веле, мне кажется, шикарно должны выражаться через оформление экспрессионистками полотнами... Недостаёт активной визуализации, Веле! Я так считаю... Потому, как энергетический напор велик, но воздействует лишь при определённом состоянии сознания. Если “потенциальное сознание” (предполагаемого потребителя произведения) заранее подготовить соответствующей видео (визуа-) накачкой (кстати, аудионакачка в “Поисках Атлантиды” – шикарно найдена!) эффект будет наиболее полным!
Вообще, Ваши “Поиски...” – есть нечто про-Мистическое... Да, именно как зародыш неких Мистерий... Так я их воспринимаю, но... Согласно Традиции (Правда, “что это за традиция, если её не нарушить” – англичане) каждая мистерия заканчивается убиением, а после и воскрешением Божества! Вы не думали об особого рода театре, Веле?! Можно было бы развить рок-мистерию (на манер рок-опер) под соответствующий аккомпанемент психоделической музыки...
Dingo”.
P. S. Аудионакачка, увы, на сегодняшний день нигде так и не сохранилась…

Веле Штылвелд, 2008

Сертификат Поэзия.ру: серия 619 № 60204 от 20.03.2008

0 | 1 | 1915 | 17.11.2024. 19:33:22

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []