Маяк моргает сонно. Звезды злы -
не выспались. Корабль, скрипя устало,
вползает в старый иоппийский порт.
Таможенник, зевая, чешет пузо
под лай ленивых псов у фонаря.
Скрип досок. Это странники чуть слышно
ступают на Святую Землю. Здесь
царит недвижность.
Колокол на церкви
чуть шевельнулся и опять уснул.

Кожевенник Симон, быть может, слышит
шаги безвестных пилигримов, но
повсюду ночь.
Апостол Петр на запад
давно уплыл на утлом корабле
и в Риме спит. А над его гробницей
победно дремлет базилика. Плющ
змеей ползет по темным, мертвым стенам.

Монахи спят - и нет во сне молитв,
а царских спальнях - льстивый дух лаванды
и приторная сонная вода...

В Святой и несвятой земле - затишье.
А впрочем, нет: в портовом кабаке
не затихают пьяные рулады
блудниц и пьяниц...

Странники идут
по лабиринту древней Иоппии
средь наглухо закрытых ставен.
Здесь
никто не слышит ничего.
И море
уныло бредит. Но ему вовек
не прикоснуться к Иерусалиму.

А странники все дальше на восток
уходят. Там безмолвен ветхий город,
привычно побивающий пророков.
Там соберутся тихие птенцы,
чтоб над камнями, пьяными от жажды,
увидеть новый Иерусалим,
взлетая...