Давиду Лившицу


Не унываю, словно Карлсон,
вполне упитанный на вид,
Спешу в аптеку за лекарством
от невезенья и обид.

Аптекарь старый озадачен,
недоуменно поднял бровь.
Нет у него пилюль удачи
и средства позабыть любовь.

И эти капли против чиха
спасти не могут от тоски —
ведь не мигрень, а злое лихо
долбит болезненно виски.

Я пастырь, чья сбежала паства,
я зоосадовский орел,
от бега времени лекарства,
увы, никто не изобрел.

О, сколько зим и сколько лет!
В начале бешеного века —
ночь, улица, фонарь, аптека —
я повторю за Блоком вслед.

Сулю полцарства за лекарство,
хочу беду прогнать к чертям!
Но не поможет даже Карлсон,
своим пропеллером вертя.