Декабрь. Мандаринами город обрызган.
Оранжевые, сыромятные шкурки.
Сырого снежка синеватая брынза.
Пронырливый вечер, сговорчивый, юркий.

Глухое урчанье голодных моторов,
Рысистого ветра шлепки, оплеухи.
Горяч воспаленного города норов.
Стянулись в тугие узлы переулки.

И я безнадежно распутать пытаюсь
Трехпрудный,
Козихинский,
Скатертный,
Хлебный...
И сумерек липких похлебка густая
Мгновенно заваривается на небе.

И тонет, и гибнет слабеющий голос
Чужой или мой, или сорванный с петель...
И ночи отверста венозная полость
В нездешнем, неоновом, скаредном свете.