Нас только и лечит, что море и ветер на склоне,
Но помнится долго, как грубо Борей нас ласкал.
И надо знать волю, чтоб так тосковать о полоне
Холмов киммерийских и этих клубящихся скал.

Я больше нигде не сольюсь с этой каменной кожей.
И в гроте над шельмой победную песнь не спою.
Отшельной скалою, с волошинской гривою схожей,
Теперь я навек в этой пенной купели стою.

Кружись, моя стая, тревожно крича о пропаже,
Изнизывай бухты и крыльями небо листай...
А море всё строже ко всем, кто однажды на страже
Остался, отстав от доверенных северу стай.

Кто выбрал юдолью даль юга – отнюдь не безумец!
И, пинту отведав напитка по имени Понт,
Я вижу того, кто рыбешку поддев на трезубец,
Приветствует деву, сморгнувши слезу... Или пот.

© 2000