[ОСТРОВ НА ЛУНЕ (AN ISLAND IN THE MOON)]
Глава I / Глава II / Глава III / Глава IV / Глава V / Глава VI / Глава VII / Глава VIII / Глава IX/ Глава X / Глава XI
[Стр. 10]
Глава Девятая [Вечеринка]
— Сегодня вечером мы все надерёмся — это я вам говорю, — закричал Соскинс. Гимн! Споём Гимн, чёрт побери!
«Мышка в небе голубом
Машет кожаным крылом,
Моргает-мигает,
Моргает-мигает,
Как доктор Джонсон[1]».
Жвачкинс:
«Воскликнул доктор Джонсон:
Эй, Сципион-Африканус[2],
Если скажешь, что я не философ,
То лягну я твой римский anus!»
Соскинс:
«Джонсон, побойся Бога, —
Сказал Сципион-Африканус,
Задери-ка мне римскую тогу
Поцелуй-ка мой римский anus!»
Большой хор:
«И спускайся за мной в погребок! »
— Ой-ой-ой-ой-ой-ой-ой-ооооой, бедные мои бока! — простонал Рамкинс. — Я бы умер бы если бы жил здесь. Ой-ой-ой-ой-ой!
Два голоса:
— Хотите спички?
— Да, да, да.
— Женитесь, птички!
— Не-е-е-ет!
— Хотите спички?
— Да, да, да.
— Женитесь, птички!
— Не-е-е-ет![3]
Тут началась невообразимый переполох. Арадобо сообщил, что мальчишки на улице поют что-то милое и забавное о замужестве, или нет, о спичках.
Тогда миссис Нанни Весёлый Горшок заголосила:
«Дешёвые спички, — всего ничего!
Да здравствует Герцог, и свита его!»
Потом запел Рамкинс:
«Я у богов не клянчу награды,
Не клянчу награды...»
Теперь, мистер Законодатель, ваша песня! — крикнул Соскинс, и Безмен затянул сладким голосом:
«День был праздничен и ярок,
Я гулял по лугу майскому,
Вдруг, меж сладостных фиалок
Я узрел подругу райскую,
Меж фиалок,
Меж фиалок,
Я узрел подругу райскую».
— Пусть удавятся ваши фиалки! Хлебните лучше рому с водой.
— О да, — возник откуда-то Тилли Лалли, — однажды Джо Брэдли и я отправились в сахарный домик. Джо Брэдли разглядел, — а был он одноглазый, — разглядел кувшин с патокой. И вот, он подошёл своей слепой стороной, сунул руку в патоку по самое плечо, и завопил: «Скорее сюда, облизывай, облизывай!» Ха-ха-ха-ха-ха! А всё потому, что он был одноглазый. Ха-ха-ха! Уфффф!
Рамкинс снова запел:
«Я у богов не клянчу награды,
Не клянчу, не клянчу.
Награды, награды...»
— Миссис Нервинг, — проговорил он, — ваш голос подобен клавикордам. О будьте так благосклонны, и щедро одарите наши распахнутые уши своим чудесным пением!
И она начала:
«Ждала лягушка жениха,
Китти одна, Китти одна,
Ждала лягушка жениха
Китти, а с нею я.
«Жених принёс ей петуха,
Китти одна, Китти одна,
Он принёс ей петуха,
Китти, а с нею я.
— Очаровательно! Великолепно! Восхитительно! — восторгался Рамкинс, — и снова пел:
«Я у богов не клянчу награды...»
— К чёрту ваши серьёзные песни! — возмутился Глоткинс и заорал:
«Фа-ра со-бо-ра,
Фа-ра бо-ра,
Са-ба-ра ра-ба ра-ре ро-ро,
Са-ра-ра ра-бо-ро ро-ро,
Ра-да-ра,
Са-да-ра,
Са-ра-по-до но-фло-ро!»
— К дьяволу итальянские песни! Давайте, нашу, английскую! — предложил Жвачкинс. [Спой, математик!
Песня математика, потом поёт он:]
— Пусть не увядает англиский дух! Я начинаю:
«Привет, Супружество! Готовь
Свои врата — ведёт Любовь
Туда бесчисленное стадо:
Девиц, манящих красотой,
Вдовиц, дивящих широтой
Увесистого зада.
Привет, босое существо!
В глубинах чрева твоего
Весь род людской берёт начало.
Ты грудью выкормила нас,
И опекаешь в трудный час,
Чтоб другу полегчало.
Однако, если ты хрома,
Крива, увечна иль нема,
Глуха или подслеповата,
Но есть немного доброты,
Вздыхателя отыщешь ты, —
Хотя и трудновато.
Не сомневайся, нежный друг,
Излечит твой любой недуг —
Есть и для мёртвого припарки,
И улыбнёшься ты опять,
Начнёшь кружиться и порхать,
И петь, как птичка в парке.
Сюда, мужи! Сюда, кокетки!
Супружества златые клетки
Избавят вас от тяжких мук!»
— Пойди и удавись, мой друг! — вскричал мистер Рамкинс. — Супружество! Как не совестно играть в эти дурацкие игры!
[— Да как смеете вы, блошиное отродье! Дя я вас переброшу сейчас через это кресло! — возбудился Киник.
— Вечно этот Жвачкинс, — зароптала мисс Нервинг, — своими выходками портит хорошую компанию. Какой скандал!]
Тогда Жвачкинс попросил математика спеть песню, и Угол Тупинг, стерев пот со лба м глядя в угол потолка, запел:
«Итак, быть иль не быть?
Как жизнь свою прожить?
Как сэр Исаак Ньютон?
Как Саут или Локк,
Или старик Шерлок[4]?
А может, как Саттон[5]?
Саттон построил дом,
Чтоб люди жили в нём;
Поставил стены он
И камня и досок,
И мебелью, как смог,
Обставил дом Саттон.
Немало средств и сил
Он в этот дом вложил.
Слугу отправил он
За лучшим столяром,
За Грином-маляром —
Вот был каков Саттон!
Вот дымоход кладут,
Водопровод ведут,
Навесили балкон,
Вот выстроен забор
И весь широкий двор
Булыжником мощён.
Прожить свой надо век
Как добрый человек
По имени Саттон,
Иль всё-таки как Локк,
Как Саут иль Шерлок,
Иль сэр Исаак Ньютон?»
Законодатель слушал эту песню очень внимательно, а потом просил повторить ещё и ещё, пока вконец не замучил компанию. Тогда потребовали, чтобы он сам спел что-нибудь, и Безмен с готовностью согласился.
В стране и городе моём блистательные мэры
Блюли законы день за днём и принимали меры,
Они потягивали эль в ужасной маяте, —
Радушье Англии моей всегда на высоте!
Наряды красные надев и смоляные боты,
Они сидели, ошалев от адовой работы,
Мешая мясо и вино в набитом животе, —
Радушье Англии моей всегда на высоте!
А вы, которые сейчас сидите за столами,
Едите больше в десять раз, чем весите вы сами,
Подайте кружку и сухарь тому, кто в нищете, —
Радушье Англии моей всегда на высоте!
Тут все засуетились и стали расходиться.
Примечания:
1 Сэмюэл Джонсон (англ. Samuel Johnson, 1709—1784) — английский критик, учёный и поэт.
2 Сципион Африканский Старший Публий Корнелий (ок. 235-183 до н. э.) — римский полководец, обиженный неблагодарностью Рима, провёл остаток дней вдали от столицы.
3 У Блейка обыгрывается слово “matches”, имеющее много различных значений, в т. ч. «пари», «спортивные состязания», «спички» и «супружество».
4 Роберт Саут (1634 — 1716) — богослов, автор «Критики» (1690), в которой он нападает на другого богослова Уильяма Шерлока (1641? — 1707), автора «Практических рассуждений о Смерти» (1689).
5 Томас Саттон (ок.1532-1611) — основатель Чартерхауза и Госпиталя в Лондоне, о которых идёт речь в данной песне.
[PAGE 10]
Chap 9
“I say, this evening [we'd] we'll all get drunk. I say — dash! an Anthem an Anthem!” said Suction.
“Lo the Bat with Leathern wing,
Winking & blinking,
Winking & blinking,
Winking & blinking,
Like Doctor Johnson.”
Quid. ‘Oho’, said Doctor Johnson
To Scipio Africanus,
‘If you dont own me a Philosopher
I’ll kick your Roman Anus’.”
Suction. “A ha To Doctor Johnson
Said Scipio Africanus
Lift up my Roman Petticoatt
And kiss my Roman Anus.’”
“And the Cellar goes down with a Step.” (Grand Chorus.)
“Ho, Ho, Ho, Ho, Ho, Ho, Hom Hooooo, my poooooor siiides! I I should die if I was to live here! said Scopprell. “Ho, Ho, Ho, Ho, Ho!”
1st Vo. Want Matches
2d Vo. Yes Yes Yes
1st Vo. Want Matches
2d Vo. No----------
1st Vo. “Want Matches?”
2d Vo. “Yes Yes Yes ”
1st Vo. “Want Matches”
2d Vo. “No---------”
Here was Great confusion & disorder Aradobo said that the boys in the street sing something very pritty & funny [about London — O no] about Matches. Then Mrs Nannicantipot sung:
“I cry my matches as far as Guild hall;
God bless the duke & his aldermen all!”
Then sung Scopprell:
“I ask the Gods no more,—
no more, no more.”
“Then,” said Suction, “come Mr Lawgiver, your song”; and the Lawgiver sung:
“As I walkd forth one may morning
To see the fields so pleasant & so gay
O there did I spy a young maiden sweet [PAGE 11]
Among the Violets that smell so sweet
Smell so sweet
Smell so sweet
Among the Violets that smell so sweet.”
“Hang your Violets! Here’s your Rum & water [sweeter]. “O ay,” said Tilly Lally, “Joe Bradley & I was going along one day in the Sugar house. Joe Bradley saw—for he had but one eye— [?one] saw a treacle Jar. So he goes of his blind side & dips his hand up to the shoulder in treacle. ‘Here, [ll] lick, lick, lick!’ said he. Ha! Ha! Ha! Ha! Ha! For he had but one eye. Ha! Ha! Ha! Ho!’
Then sung Scopprell:
“And I ask the Gods no more, —
no more, no more,
no more, no more”
”Miss Gittipin,” said he, “you sing like a harpsichord. Let your bounty descend to our fair ears and favour us with a fine song.”
Then she sung:
“This frog he would a-wooing ride,
Kitty alone, — Kitty alone, —
This frog he would a-wooing ride, —
Kitty alone & I!
Sing cock I cary, Kitty alone, —
Kitty alone, — Kitty alone, —
Cock I car, Kitty alone, —
Kitty alone & I!”
“Charming! truly elegant!” said Scopprell.
“And I ask the gods no more!”
”Hang your Serious Songs!” said Sipsop, & he sung as follows:
“Fa ra so bo ro
Fa ra bo ra
Sa ba ra ra ba rare roro
Sa ra ra ra bo ro ro ro
Radara
Sarapodo no flo ro.”
”Hang Italian songs! Let’s have English!” said Quid. “[Sing a Mathematical Song Obtuse Angle then he sung] English Genius for ever! here I go:
“Hail Matrimony, made of Love,
To thy wide gates how great a drove
On purpose to be yok'd do come!
Widows & maids & Youths also,
That lightly trip on beauty's toe,
Or sit on beauty's bum.
Hail, fingerfooted lovely Creatures!
The females of our human Natures,
Formed to suckle all Mankind.
Tis you that come in time of need;
Without you we shoud never Breed,
Or any Comfort find.
For if a Damsel's blind or lame,
Or Nature's hand has crooked her frame, [PAGE 12]
Or if she's deaf, or is wall eyed,
Yet if her heart is well inclined,
Some tender lover she shall find
That panteth for a Bride.
The universal Poultice this,
To cure whatever is amiss
In damsel or in Widow gay.
It makes them smile, it makes them skip,
Like Birds just cured of the pip,
They chirp, & hop away.
Then come ye Maidens,come ye Swains,
Come & be eased of all your pains
In Matrimony's Golden cage.”
“[None of] Go & be hanged!” said Scopprel. “How can you have the face to make game of Matrimony?”
[“What you skipping flea how dare ye? I’ll dash you through your chair,” says the Cynic. “This Quid” (cries out Miss Gittipin), always spoils good company in this manner & its a shame.”]
Then Quid call’d upon Obtuse Angle for a Song, & he, wiping his face & looking on the corner of the ceiling, sang:
“To be or not to be
Of great capacity,
Like Sir Isaac Newton,
Or Locke? or Doctor South,
Or Sherlock upon death?
I’d rather be Sutton.
For he did build a house
For aged men & youthm
With walls of brick & stone.
He furnish’d it within
With whatever he could win
And all his own.
He drew out of the Stocks
His money in a box,
And sent his servant
To Green the Bricklayer
And to the Carpenter:
He was so fervent.
The chimneys were three score,
The windows many more,
And for convenience
He sinks & gutters made,
And all the way he pav’d
To hinder pestilence.
Was not this a good man,
Whose life was but a span,
Whose name was Sutton, — [PAGE 13]
As Locke or Doctor South,
Or Sherlock upon Death.
Or Sir Isaac Newton?”
The Lawgiver was very attentive & beg’d to have it sung over again & again till the company were tired & insisted on the Lawgiver singing song himself, which he readily complied with.
“This city & this country has brought forth many mayors,
To sit in state & give forth laws out of their old oak chairs,
With face as brown as any nut with drinking of strong ale;
Good English hospitality, O then it did not fail!
With scarlet gowns & broad gold lace would make a yeoman sweat,
With stockings roll’d above their knees & shoes as black as jet,
With eating beef & drinking beer, O they were stout & hale!
Good English hospitality, O then it did not fail!
Thus sitting at the table wide, the Mayor & Aldermen
Were fit to give law to the city; each eat as much as ten.
The hungry poor ente’rd the hall to eat good beef & ale.
Good English hospitality, O then it did not fail!”
Here they gave a shout, & the company broke up.
Retrieved from "http://en.wikisource.org/wiki/An_Island_in_the_Moon._Chapter_IX"
