[ОСТРОВ НА ЛУНЕ (AN ISLAND IN THE MOON)]
Глава I / Глава II / Глава III / Глава IV / Глава V / Глава VI / Глава VII / Глава VIII / Глава IX/ Глава X / Глава XI
Глава Восьмая [О счастье и женщинах]
Законодатель Безмен сидел за столом и выписывал цитаты из «Кладбищенских размышлений» Гервея[1], а также «Ночных дум» Янга[2].
— «Худшее, что он может мне сделать — это назначить меня констеблем[3] или отобрать мой приход». Ха-Ха!
[«О что за сцена, что за маскарад!»]
«Мой урожай — лишь поле сорняков!»[4]
Как говаливал Иероним[5]: «Счастье не для нас, бедных рептилий, ползающих по земле». Все говорят: счастье, счастье — такой вещи не существует, хотя каждый и представляет себе счастье, как нечто реальное.
Был горд моряк, когда ветра подули,
Корма и парус в море потонули.
Слаб человек! Но знаешь ли, о Боже,
Что Тэйлор Джон[6] великий грешник тоже?
Если бы я заботился только о себе, я вскоре стал бы выглядеть так же глупо, как парочка слонов за филигранной работой. Надеюсь, доживу до того, чтобы увидеть:
«Развал материи и смерть миров»,
как говаривал Янг[7].
В комнату вошёл Угол Тупинг.
— Что нового, мистер Безмен?
— Читаю «Терона и Аспазио»[8], — ответил тот.
Угол Тупинг перебрал на столе все тома один за другим.
— Этой книги что-то я здесь не вижу, — удивился он.
— Да-да! — устало проговорил Безмен, это я так, размышляю вслух.
Угол Тупинг раскрыл наугад какой-то том и стал громко читать, пока вконец не замучил Безмена.
Тут вошли мистер Рамкинс и мисс Нервинг. Рамкинс тоже взял книгу и прочёл следующее:
— «Лёгкость жужжащего рассудка», соч. Жана Лукье из Гента...[9]
— Джона Локка, джентльмена, — поправил Угол Тупинг.
— Конечно, Джина Лука, — повторил Рамкинс. — О чём там бишь в этой книжке?
— О, таких господ, как эти, не сыщешь в целом свете! — возмутилась мисс Нервинг. — Каждый только и знает, что о своих книжках болтает! Я и сама непрочь поболтать, но лучше при этом гулять с дружком любезным, и сочетать приятное с полезным. Я вам вот что скажу, — я так мало нахожу в этой жизни радости — в ней столько гадости! Мне говорили девочки из «Парочки слонов», а они на этот счёт — будь здоров! И говорила мне мисс Филигрань, а она вам — не всякая дрянь! И её служанки — настоящие южанки! И Снабженкинсы, и Баллоны-Шляпкинсы [10], и Юнген-Вертерсы [11], и Что-Ни- -День-Перчаткинсы, и Робинсоны [12], и Бобинсоны, и фрау Пусси из Берлина, и Болтушка Гэбл, моя кузина! Все мне говорили наперебой, что мой нрав — ой-ой-ой! И что веду я себя, как монашки, а у них всех другие замашки! Им бы всем поскорей катить в Воксхолл и Ренлей [13]. А я раньше не ездила далеко, а только к мосье [Стр. 9] ДжекО [14]. А он понимает толк в верховой езде, и его жена бывала везде. Вы же знаете, как у неё подвешен язык, да и сам острить он привык. Он стал уж большой компаньончик, и заработал себе миллиончик. У него и его супруги, есть флигель для чёрной прислуги. А комнат у них двадцать шесть, и окон в доме не счесть! Он мне сам это сказал, и я ему верю, — не то что этому сэру, лгунишке Жвачкинсу, который просто ему завидует...
— Хватит! Хватит! Замолчите! Довольно! — вскричал законодатель.
Это вконец рассердило миссис Нервинг, — её оборвали на самом интересном месте, и она разразилась самой гневной речью, на которую была способна. Безмен выслушал её, будто он больше не законодатель, а святой великомученик, и затем торжественно обратился к компании со следующими словами:
— Говорят, женщина — хрупкий сосуд, но мне кажется, что это сосуд прочнейший. Женщины с детства более языкасты, чем мужчины. Я видел одну малышку ростом не более куста крапивы, но язык у неё был, как у городского приказчика; а мальчуган, который не глупее её, не знал бы, что и возразить, и если бы его спросили, молчал бы, словно он воды в рот набрал или проглотил язык. Можете не сомневаться, что эта женская особенность доставляет мне мало удовольствия. Столько же удовольствия она, по всей вероятности, доставляет и всем вам. Я должен стоять и, как чурбан, выслушивать все эти дурацкие оскорбления. Да если б я остался с ней наедине, я бы ей нос оторвал!
По сему поводу Рамкинс заметил:
— Мне кажется, мистер Безмен, ваши рассуждения о дамах во многих отношениях правильнее того, что можно прочесть в самых умных книжках, и таким образом, я несколько поправил своё образование.
— Мистер Рамкинс! — воскликнула мисс Нервинг. — А знакомы ли вы с песенкой о Фебе и Медузе?
— Нет, мисс, — ответил Рамкинс.
И пока Безмен ходил по комнате из угла в угол, она пропела такую песенку:
Феб оделся королевой,
А Медуза юной девой;
И ягнята, и народ
Понеслись в зелёный грот.
Все танцуют, все ликуют,
Парни девушек целуют;
Засмеялись Джо и Бет,
Сделав сложный пируэт.
Хохот громче, радость шире —
Нет людей счастливей в мире;
Путник в шляпе и с клюкой,
Улыбнись и ты со мной!
— В самом деле, прелестная песенка, мисс, — сказал Рамкинс.
И тут всех позвали на вечеринку в дом одного из философов.
Примечания:
1 Преподобный Джемс Гервей (1714—1758) автор «Размышлений» (Meditations and Contemplations).
2 Эдвард Янг (1683-92) — английский поэт, автор религиозно-дидактической поэмы в девяти книгах «Жалоба, или Ночные размышления о жизни, смерти и бессмертии» (The Complaint, or Night Thoughts on Life, Death, and Immortality, 1742—1745), написанной под впечатлением смерти жены.
3 Констебль — низший полицейский чин в Англии.
4 "My crop of corn is but a field of tares" — строка из предсмертной Элегии Чидиока Тичборна (1558—1586) — участника заговора Энтони Бабингтона против Елизаветы I.
5 Иероним Стридонский — Евсевий Софроний Иероним (Eusebius Sophronius Hieronymus), (342— 419 или 420) — святой, писатель, переводчик Библии.
6 John Taylor (1694-1761) — сектантский проповедник и теолог, выступивший против доктрины первородного греха в своей книге «Scripture Doctrine of Original Sin» (1740).
7 Эдвард Янг — см. выше. “The wreck of matter & the crush of worlds.” На самом деле это цитата из пьесы «Катон» англ. поэта и эссеиста Джозефа Аддисона (1672 –1719).
8 Theron and Aspasio — религиозные диалоги Джемса Гервея (см. выше) в форме писем.
9 Имеется в виду «Опыт о человеческом рассудке» (1690) англ. философа Джона Локка (1632-1704).
10 Надувные женские шляпки были в моде с 1784 по 1785 год. Это и послужило основанием для датировки «Острова на Луне» этими самыми годами.
11 От названия романа Гёте «Страдания юного Вертера» (Die Leiden des jungen Werther, 1774).
12 Мэри Робинсон известная как Пердита (1758-1800), была актриса, писательница и любовница Георга IV в то время, когда тот был ещё Принцем Уэльским. Она слыла также законодательницей мод.
13 Vauxhall и Ranelagh Gardens — пригороды Лондона, теперь — районы на юге Лондона.
14 Джеко — дрессированная обезьянка, которую демонстрировали в амфитеатре Эстли в 1784 году. Здесь используется как прозвище художника Ричарда Косвея (1742—1821).
Chap 8
Steelyard the Lawgiver, sitting at his table, taking extracts from Hervey’s Meditations among the tombs & Young’s Night thoughts. [This is unfair and ?I ?think]
“He is not able to hurt me,” (said he) “more than making me Constable or taking away the parish business. Hah!
[O what a scene is here what a disguise]
My crop of corn is but a field of tares”,
Says Jerome happiness is not for us poor crawling reptiles of the earth. Talk of happiness & happiness! It’s no such thing.Every person has as something.
Hear then the pride & knowledge of a Sailor,
His sprit sail fore sail main sail & his mizzen.
A poor frail man! god wot I know none frailer.
I know no greater sinner than John Taylor.
If I had only myself to care for I'd soon make Double Elephant look foolish, & Filligree work. I hope [I] shall live to see–
‘The wreck of matter & the crush of worlds’,
as Younge says.”
Obtuse Angle enterd the Room.
“What news, Mr Steelyard?
“I am Reading ‘Theron & Aspasio’, said he.
Obtuse Angle took up the books one by one.
“I don’t find it here,” said he.
“Oh no,” said the other, “it was the meditations!”
Obtuse Angle took up the book & read till the other was quite tir'd out.
Then Scopprell & Miss Gittipin, coming in Scopprell took up a book & read
”An Easy of [Human] Huming Understanding, by John Lookye [Gentleman] Gent.
“John Locke,” said Obtuse Angle.
“O, ay–Lock,” said Scopprell. [“Its a book about…”]
”Now here,” said Miss Gittipin “I never saw such company in my life. You are always talking of your books. I like to be where we talk. You had better take a walk, that we may have some pleasure. I am sure I never see any pleasure. There’s Double Elephant’s Girls, they have their own way; & there’s Miss Filligreework she goes out in her coaches, & her footman, & her maids, & Stormonts, & Balloon hats, & a pair of Gloves every day, & the sorrows of Werter, & Robinsons, & the Queen of France’s Puss colou, & my Cousin Gibble Gabble says that I am like nobody else. I might as well be in a nunnery. There they go [to] in Postchaises & Stages to Vauxhall & Ranelagh. And I hardly know what a coach is, except when I go to [PAGE 9] Mr Jacko's he knows what riding is, [& he does not] & his wife is the most agreeable woman. You hardly know she has a tongue in her head, and he is the funniest fellow, & I do believe he'll go in partnership with his master, & they have black servants lodge at their house. I never saw such a place in my life. He says he as Six & twenty rooms in his house, and I believe it, & he is not such a liar as Quid thinks he is.” [but he is always Envying]
“Poo! Poo! Hold your tongue! Hold your tongue,” said the Lawgiver.
This quite provok’d Miss Gittipin, to interrupt her in her favourite topic, & she proceeded to use every Provoking speech that ever she could, & he bore it [more] like a Saint than a Lawgiver, and with great Solemnity he address’d the company in these words:–
”They call women the weakest vessel, but I think they are the strongest. A girl has always more tongue than a boy. I have seen a little brat no higher than a nettle, & she had as much tongue as a city clark; but a boy would be such a fool, not have any thing to say and, if any body ask’d him a question he would put his head into a hole & hide it. I am sure I take but little pleasure. You have as much pleasure as I have. There I stand & bear every fool’s insult. if I had only myself to care for, I'd wring off their noses.”
To this Scopprell answer’d, “I think the Ladies discourses, Mr Steelyard, are some of them more improving than any book. That is the way I have got some of my knowledge.”
”Then,” said Miss Gittipin, “Mr Scopprell, do you know the song of Phebe and Jellicoe?
“No, Miss,” said Scopprell.
Then she repeated these verses while Steelyard walk’d about the room:
“Phebe, drest like beauties Queen,
Jellicoe in faint peagreen,
Sitting all beneath a grot
Where the little lambkins trot;
Maidens dancing loves a sporting,
All the country folks a courting,
Susan, Johnny, Bet, & Joe
Lightly tripping on a row.
Happy people who can be
In happiness compard with ye?
The Pilgrim with his crook & hat
Sees your happiness compleat.”
”A charming Song, indeed miss,” said Scopprell.
[That was all for..] here they reciev’d a summons for a merry making at the Philosopher’s house.
