Артур О Шонесси Отрешённость; Посмертная Любовь

Артур О’Шонесси Отрешённость
Arthur O’Shaughnessy Exile
(С английского)

Des voluptes interieures
Le sourire misterieux*
Виктор Гюго

Я в тусклом обществе привык
использовать его язык,
а в сердце песни – слаще мёда,
и я боюсь им дать свободу,
спасаю чистую струю.
Потом, подальше от народа,
раскрою сердце и пою.

А песни - слов любви полны,
тех слов, какие всем нужны.
Так вышло. Обсуждать не будем.
Я сердце посвящаю людям -
не въявь для всех, не на миру.
не для оценки разным судьям...
Затем живу и с тем умру.

И часто, радуясь при всех,
поддерживая общий смех
среди весёлых игр и песен,
я сам в душе совсем не весел.
Не то от сумрака идей,
который мне лишь интересен ?
Не то от жизни без друзей ?

Когда царит ночной покров,
всех скрыв, как саван мертвецов,
сторонний взгляд на расстоянье
не страшен звёздному сиянью.
Ночами я наедине
весь в мыслях. Звёздные мечтанья
переполняют душу мне.

Мне очень по сердцу пришлась
задумка – обнаружить связь,
связать разрозненные части –
живое и былое счастье
и лик грядущей красоты.
Я всех созвал бы - сквозь ненастья
идти в страну моей мечты.

Но, воротясь в обычный быт,
я - будто в маске, я закрыт.
И в скучном обществе – тем паче.
Меня – как нет, лицо я прячу.
Учусь искусству светских фраз
И улыбаюсь наудачу.
Всё это просто напоказ.

Я – с ними, я – один из всех.
Не презираю их утех
и не смеюсь над их святыней,
но, в ожиданье благостыни,
склонясь пред ликами святых,
я о своём всегда и ныне
прошу в молениях моих.

Не близок путь, я знаю сам,
к моим заветным небесам.
Там всё, что мне всего дороже.
Моя Любовь давно там тоже,
и песни к ней летят, в тот край.
Я там и встречусь с ними позже,
свершив паломничество в Рай.



Arthur O’Shaughnessy Exile
Des voluptes interieures
Le sourire misterieux*
VICTOR HUGO

A common folk I walk among;
I speak dull thing in their own langue:
But all the while within I hear
A song I do not sing for fear –
How sweet, how different a thing !
And when I come where none are near
I open all my heart and sing.

I am made one with these indeed,
And give them all the love they need –
Such love as they would have of me;
But in my heart – ah, let it be ! –
I think of it when none is nigh,
There is a love they shall not see;
For it I live, for it will die.

And oft-times, though I share their joy,
And seem to praise then with my voice,
Do I not celebrate my own,
Ay, down in some far inward zone
Of thoughts in which they have no part ?
Do I not feel – ah, quite alone
With all the secrets of my heart ?

O when the shroud of night is spread
On these, as Death is on the dead,
So that no sight of them shall mar
The blessed rapture of a star –
Then I draw forth those thoughts at will;
And like the stars those bright thoughts are;
And boundless seems the heart they fill:

For every one is a link;
And I enchain them as I think;
Till present and remembered bliss,
And better, worlds on after this,
I have – led on from each to each
Athwart the limitless abyss –
In some surpassing sphere I reach.

I draw a veil across my face
Before I come back to the place
And dull obscurity of these;
I hide my face, and no man sees;
I learn to smile a lighter smile,
And change, and look just what they please.
It is but for a little while.

I go with them; and in their sight
I would not scorn their little light,
Nor mock the things they hold divine
But when I kneel before the shrine
Of some base deity of theirs,
I pray all inwardly to mine,
And send my soul up with my prayers:

For I – ah, to myself I say –
I have a heaven though far away;
And there my Love went long ago,
With all the things my heart loves so;
And there my songs fly, every one:
And I shall find them there, I know,
When this sad pilgrimage is done.

From “An Epic of Women”, 1871

Примечание. Эпиграф – «Внутренние утехи, таинственная улыбка» - взят из
стихотворения Виктора Гюго , включённого им в письмо Леопольдине от 22 мая 1843 года и во вторую книгу «Созерцаний» (“Les Contemplations”, Livre II-XXII, -
“Aimons toujours ! aimons encore !...”).


Артур О’Шонесси Посмертная Любовь
(С английского)

Лишь тусклое мерцанье в подземелье.
Уснул в слезах, но сон сильней, чем врач.
Открыл глаза – уже напрасен плач.
Дух Милой – будто образ в узкой келье -

стоит в цветах над скорбною постелью.
Любимый облик обессмертил сам палач,
лихая Смерть. И мнимый взор горяч,
улыбчив после выпитого зелья.

А Память роется в тех кратких днях,
как масло каплет, душу теребя
шепча о счастье и трагичной тризне.

Нам было радостно, нас мучил страх.
Теперь я спрашиваю сам себя,
как всё стряслось и как сломались жизни.



Arthur O’Shaughnessy Love after Death

There is an earthly glimmer in the Tomb:
And healed in their own tears and with long sleep,
My eyes unclose and feel no need to weep;
But in the corner of narrow room,

Behold Love’s spirit standeth, with the bloom
That things made deathless by Death’s self may keep,
O what a change ! for now his looks are deep,
And a long patient smile he can assume:

While Memory, in some soft low monotone,
Is pouring like an oil into mine ear
The tale of a most short and a hollow bliss,

That I once throbbed indeed to call my own,
Holding it hardly between joy and fear, -
And how that broke, and how it came to this.

From “An Epic of Women”, 1871

Владимир Корман, поэтический перевод, 2007

Сертификат Поэзия.ру: серия 921 № 54204 от 12.07.2007

0 | 0 | 2745 | 25.12.2024. 06:20:30

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []