Узамбарская фиалка

Узамбарская фиалка*

В жилах вечера кровь мандрагоры.
Гонит к дому пастух белых коз.
В синеве проступают просторы,
Что темней твоих черных волос.
Нить судьбы моей пестрой, вплетая,
В сотню жестких парфянских косиц,
Что ты шепчешь, Сонам вспоминая,
Что ты видишь в пожаре зарниц?
Долгожданная вестница счастья,
Терпеливый смотрю, не таясь,
На изящные эти запястья,
Что опутали кудри, змеясь.
И я счастлив, как после разлуки,
После долгой разлуки с тобой,
Когда наши встречаются руки
И ведешь ты меня за собой.
Что за счастье! Нахлынет, не спросит
И, в шальной увлекая полёт,
Понесёт и умчит, как уносит
Манаимский большой хоровод.
Вот сейчас, ни о чём не жалея,
Безусловно, изведаю я,
Что тебя разлюбить не умею,
Безупречная радость моя.
Косы, кисти с лозы виноградной
На свету уходящего дня -
В них, волшебница, самой нарядной
Будешь ты танцевать для меня.
И пусть вечер наш длится и длится,
Пусть любовь обретёт себя в нас,
Пусть не будет причин торопиться,
Словно жизни осталось на час.
С нами будет не так, как со всеми,
Над безвестностью, над пустотой
Мы удержим друг друга и время…
«Но куда ты уходишь!? Постой!
Оглянись! Оглянись Суламита!»,-
Закричал я. Очнулся. А сон
Полетел в небеса к позабытым,
В недоступный далекий эон.
«Перестаньте друзья, перестаньте!
Не просите остаться меня,
Драгоценные вина достаньте.
Не останусь в Енгеди ни дня».
Над озерами белые цапли,
Красота их нежна и хрупка.
Собирающий горе по капле
Не позволил нам встречу пока.
Пусть дорога сжирает дорогу,
Гонит прочь и петляет, как зверь,
Чтоб забыть мне тебя понемногу
В тайных списках бесценных потерь.
Думал так, уходя к Батрабиму
К синеве Есевонских озер;
Разве знал я, что встречусь с любимой
У подножья Атилловых гор.
Но создавший свой мир из песчинки
Не считал невозможным того.
Он собрал нас - пылинка к пылинке,
И вокруг нас достроил его:
Склоны, снег, небеса и кварталы,
Парк, парковку, вокзал и кабак,
И вложив в наши руки бокалы,
Наблюдает украдкой он, как,
Пряча взгляд отрешённый в бокале,
Ты пьёшь шерри и плачешь тайком -
Одинокая, в сумрачном зале -
Обронённым у стойки цветком.
Dйjа vu - на меня ты взглянула,
Dйjа vu – и в груди теплота,
И меня синева захлестнула
И не выпустит в ночь никогда…
- «Разрешите?.. Вы – русская тоже?..»
- «Как узнал? Не отвечу и сам…
По наитию… Сердцем, быть может,
По отчаянным этим слезам…»
Да! Красивей тебя не вдыхала
Тонкий мёда и яблок букет,
Поднимая на стебле бокала
Чуть сгустившийся солнечный свет.
Или время сгорает так быстро,
Или я тебя знаю давно?
Посмотри на зелёные искры,
Как они прожигают вино.
Лишь слова и хрусталь между нами,
Roederer и духов аромат.
И, как голубь зимующий в храме,
Тихо радуюсь, прячась в твой взгляд.
Я смогу доказать, что я стою
Лучшей девушки мира, поверь.
Выпей залпом вино золотое,
Время кончилось бед и потерь.
Эх, закружится омут небесный,
Запоет синева надо мной.
Растворюсь в ней и снова воскресну,
И опять пропаду под волной.
Не обманут поверивших в чудо,
Сберегавших любовь на земле.
Только вместе с тобою отсюда
Мы под утро поедем в шале.
Наши души, как ветви омелы -
Не взлететь им, не в землю врасти.
Будем пить словно зафиманелы,
И не важно, что там впереди.
Без тебя я грустил, замечая,
Что кураж погибает во мне,
Вечера неизменно встречая
Сожаленьем о прожитом дне.
Этот праздник часам не тревожить.
Я их спрячу подальше от глаз.
Те – другие, настольные, тоже,
Отвернутся надолго от нас.
Не одной их пружиной упругой
Подвигается время вперед,
А еще и февральскою вьюгой
И апрелем, ступившим на лед.
Не одно оно, все-таки тоже,
Для весны, для сибирской зимы.
Мы над ним воцариться не можем,
Но над ним можем праздновать мы.
И друг друга любить не устанем,
Друг для друга научимся жить,
И друг друга дослушивать станем,
И друг другом навек дорожить.
Тлеют свалки над тропами к раю
Беленой зарастает Кармель.
И не к ним нас сейчас провожает
По кенийски поджарый апрель.
С Узамбарской фиалкой в ладони,
Не прижившейся здесь, среди лыж.
Уезжаю в купейном вагоне
В хулиганский, в арабский Париж…
Скорый поезд. Стальная дорога.
А в ушах все звучит у меня:
«Перестаньте друзья – ради Бога,
Не останусь в Эйн Геди ни дня».

*Предлагаю снисходительно отнестись к моему вольному обращению с пространством, временем и малознакомыми людьми, ибо акварели, намалеванные мною возле библейских фресок, не принесут раритетам никакого вреда, безобидны и недолговечны.)

Сергей Обухов, 2007

Сертификат Поэзия.ру: серия 884 № 53994 от 29.06.2007

0 | 1 | 2155 | 23.12.2024. 03:42:49

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []