Туманов (7)

7.

          
Веришь в приметы, чудак-Берелех?
Тучи, почуй, всплыли брюхами вверх –
Близятся перемены!

Вычерпав май из Москвы и Невы,
Небо пригоршню швырнёт синевы –
Это ли не приметы!

Ну, подставляй ладони
Под семицветья радуг!
В гвалте охотском стонет,
Тонет зимы подранок.

Солнце, как из-за тына,
Грянет навскидку – эх!! –
В стриженный твой затылок,
Дурень ты, Берелех!


Груды горбы златомясые гнут,
Режут, как жилы, ножи ржавый грунт,
Панцирь сдирают с ада.

Воля маячит! Попали в струю!
Тащит за шкуру свободу свою
Спаянная бригада –

Лучшая на Дальстрое,
Первая на Челбанье!
– Темпы ускорить втрое!
Вгрызться в забой зубами!

С планом проходки – кипешь,
Значит, нам не в просвет!
Вниз по стволу на скипе,
Как на метро в Москве.


Драги грохочут среди рудных гряд,
Буры бунтуют, и скрепы скрипят.
Лица скрывает тьма, но

Каждый, как ощупью, пройденный метр –
Шаг к избавленью от избранных мер!
– Эй, бригадир!!
        Туманов!..

План по пластов раскрою
Писан, как заклинанье:
Лучшая на Дальстрое!
Первая на Челбанье!

Сшита по нитке с мира –
Русский, грузин, бурят –
Силища бригадира,
Гордого бунтаря!


Стало на зоне всё наизворот:
Зеки не бреют голов и бород,
Воры – и те при деле.

Вечный отказник, шуруя метлой,
Щурится-скалится – вздорный и злой –
С нервами на пределе.

Не задурит по мокрой,
Лишнего не проронит.
Лишь не сцепился б с вохрой –
Волю не проворонит.

Выползет – для блезиру –
С плаца сгрести песок.
Корешу-бригадиру
Вор не протянет срок.


Суки – прислуга у вохры спокон –
Сходу, лишь вышка вернулась в закон,
Вздулись, что вошь от дуста.

Ус хвост отбросил, сук кинул режим –
Зашестерили своим и чужим,
Стало паскудам пусто!

Шкурник, трепло-задира,
Шут приблатнённый, тряпка,
В зоне на бригадира
Шавкой вертлявой тявкал.

Что с него, полудурка,
Взять, коль Господь всё взял?
С рожей разбитой Шурка
Варежку завязал.


Горе-политики – тёртый народ,
Выжавший жилы и шедший в расход, –
Выжил и ждал амнистий.

Бог немолёный – Верховный Совет –
Ниспосылал им новейший завет
В толстых делах комиссий.

– Братец, слюна прогоркла!
Мне бы водицы в рот, да...
Радость раздула горла:
– Берия!
        – Враг!
                – Народа!

Разум не растеряли б,
Весть не спугнули б, ох!
– Берию р-расстреляли!!
Значит, услышал Бог.


Лагерных вдоволь наевшись ковриг,
Бывший священник и бывший комбриг
Вышли на поселенье.

Лучший проходчик и бывший моряк –
Горы свернул бы в пылу передряг –
Срока во искупленье.

Зеки путём окольным
К воле не приканали.
Вкалывай подневольным!
В шахте ли, при канале –

Не заскули, салага,
Кости коли-ломай!
Средь острогoв ГУЛАГа –
Остров твой – Колыма!


Баста, начальничек, мать твою так!
Мне на роду писан тот четвертак,
Что ни скостить, ни сбросить.

Молодость спета, изгулена всласть!
Сыт до зубов, значит, жизнь удалась!
Славная, бес мне в проседь!

Не попрошу награду –
Не откушу я лишку!
Не поведу бригаду,
Даже, пойдя под вышку!!

На!! Расстреляй, начальник!
Ну?! Не трясись, не дрейфь!
Я же досель – ночами –
Падаю в адский сейф!


Веришь в приметы чудак-Берелех?
Речка петляет, а всё берег лев.
Где ж они, перемены?

Что в синеве переспелой весны? –
Солнце смеётся на перьях блесны!
Это ль твои приметы?

Толку – тянуть ладони
Под перекрестья радуг?
В гвалте охотском стонет,
Тонет весны подранок!

Годы, как из-за тына,
Жахнут навскидку – эх! –
В стриженный твой затылок,
Дурень ты, Берелех.




Питиримов
Замначальника политуправления ЗАПЛАГА


Бурым салом рассвет из исподнего бога вылился,
Ветер с сосен сутулых туманную приторь слизывал.
Капитан Соломатин, ты вытряхни дурь из Виллиса –
Железяки паскудной, срамной, дармовой – ленд-лизовой!

И начхать, капитан, на его клапана со скатами!!
Трибуналом запахнет – чинить станешь втрое чаще, на!
Сто вёрст с гаком, а там – два барака с б…ми и гадами!
На Челбанье ворами заверчена чрезвычайщина!

Разнуздалось жульё недобитое, ворожьё-ворьё!
Расползлось, что дерьмо, будто внёс кто в тепло да с холода!
Там бригада – в отказ! За бугра!! Ты представь себе! В-вот, ё!
На кону, капитан, – не погоны, не жизни – золото!

Гробить план по проходке – такое-то боком вылезет!
Двигай напропалую, иначе – в пропало списывай!
Капитан Соломатин, ты вытряхни дурь из Виллиса!!
Железяки паскудной, срамной, дармовой – ленд-лизовой!

Что «товарищ полковник»?! Товарищ полковник… господи!
Когда ты по тылам доппайком объедался краденым,
Променял полруки на героя и полк на госпиталь –
На кровавом Днепре в сорок третьем – не бога ради, на!

В колеях фронтовых ты по трупам своих не езживал?
Спиртом рану не жёг и зубами ремень не стискивал
На дымящейся правой культе, и зажав в промежности
Локоток, под бомбёжкой не выл, не блажил, не взвизгивал?

На таких посиделках бывал, что похлестче драки, на!
Из таких передряг выдавал я угля сверхпланово!
Капитана знавал – на кровавом Днепре – Куракина!
Мне б его одного – не слыхали б того Туманова!

Как же звали… забыл. Забываю – старик! – соратников!
Ничего! Поглядишь, что и ныне, как прежде, в силе я!
Эх, держал капитан в кулаке, брат, таких штрафбатников,
Что ворью и не снились! Припомню скотам… Василия!!

Он, поди-ка, теперь в кабинете под рамой с Феликсом
Протирает лампасы – дружок фронтовой – потеха ли!
А планида моя – на Восток распростёрлась рельсами…
Может, свидимся… что?
                Тормози, капитан. Приехали!




Зачесались, забегали, зашестерили и взвились,
Распахнули ворота и взяли меня под прицел.
На продавленных скатах влетел виды видевший Виллис,
Заскрипел, прохрипел и на чёрное брюхо осел.

Вышло солнце, взглянуло на плац и пошло себе мимо.
Я его провожал за барак, стоя в нервном строю.
Май втоптав сапогом, на Челбанью ступил Питиримов.
Не ответил майору и в сторону двинул мою.




Строй плечистых, потами пропахших роб
Чувства стайного сталь сковала.
Что ни взгляд – исподлобья, и каждый лоб –
Стать бульдозерного отвала.

Ну? Который Туманов? И не резон
Доставать из портфеля фото.
Сам узнаю! В лицо! Ну же… Точно! Он!!
Баста! Вольно, штрафная рота!

Нет, не тот краснофлотский вихрастый чуб
Из архивного формуляра.
Ни смеющихся щёк, ни девичьих губ
Закордонных галер фигляра.

Пропылён, закалён, приблатнён и груб!
Ростом – вроде с меня, но шире.
В землю вбит – не своротишь – что ладный сруб.
Ноги – сваи, ладони – гири.

Почерневшие скулы, заживший шрам,
Словно тёсаная порода –
Точный слепок с этапов, статей и драм
Облапошенного народа.

Сторонись же меня! Хоронись, пострел!
Не таких усмирял на фронте!
Двадцать пять – то не срок? Рок-то слеп: расстрел –
Замаячил на горизонте!

Возвышаешься гордой башкой среди
Тех, по ком плачет пуля – вот ведь!
Так какая ж, гад, сила в тебе сидит –
Сбродом собранным верховодит?!

Дай же знак, за какую такую дрянь,
Как за призрачную свободу,
Всё босое отродье – ворьё и рвань –
Лезет в шахту, огонь и воду!

Красноречьем босоту берёшь на понт?
Кулаком ли пробился в паны?
Да тебя, пустомелю б, на Днепр! На фронт!! –
Где не горлом давали планы!

Ну, подумай, Туманов, на кой мне ляд
Распинаться пред сворой сучьей?
Что ты вперил в барачную крышу взгляд?
То, что я пред тобою – случай!

Кабы не был калекой – сидел в Москве б
При Генштабе! Пошёл по миру –
Замполитом Заплага – вот, парень, хлеб
Фронтовому-то командиру!

Понял!! Понял! А думал – башкой зачах!
Раскусил, брат! Сожрал без соли!
Это тайное, сволочь, – в твоих зрачках! –
То ли омуты, то ли воля,

То ли… Будущность!!
…


– Фамилия?
        – Туманов.
                – Знаю!! Лучший на Дальстрое!
Устроил балаган! Да что за игры, дядя, детские!
Ты… первый на Челбанье, кто бригадников настроил
На чуждые, ненужные лады. Антисоветские!



Иуд, идейных психов, и слюнтяев
Магнитным полем тянет на Заплаг!
Здесь профессиональных негодяев
По сто – на сто охранников-салаг.

Случайных – средь иуд – ни кот наплакал.
Иных простых – простой конец постиг.
Вот этот замначальника Заплага –
Не из случайных, он – идейный псих.

За орденок, зараза, не задаром
Мешком протрясся в Виллисе с утра,
Чтоб врезать стариковским перегаром
И развопиться с пеною у рта

Про мрак, послевоенную разруху,
Про подвиги партийцев на войне,
Форсаж Днепра, потерянную руку,
И золото, так нужное стране.

А тех чумных, что золото народа,
Как раненых, таскает на горбу –
Какая разница: свобода, несвобода?! –
Он видел в переполненном гробу!!

Плевать на вышки, проволоки, клети!
Его не тянет груз – он налегке!
Я гражданину коротко ответил
На лагерном затейном языке.

Он подкосился, как геройски павший,
Заскрежетал, зардел, затрясся аж!
Пошёл, дурак, несолоно хлебавши,
Взвалив на плечи тяжкий такелаж.




Да! Была б его воля!! Вдоль тракта достало б виселиц!..
Обалдевший шофёр из мечтаний тех выдрал выкриком:
Капитан Соломатин вытряхивал дурь из Виллиса
И в крутом повороте уж бесповоротно вытряхнул.

Грудью руль проломил, носом ткнулся в шкалу, что с милями.
Из тебя капитан… Ты ж под мамкиной юбкой рос, поди!
Жив, никак? Ну, давай выбираться, миленький.
Что «товарищ полковник»?
                Товарищ полковник… господи.

Александр Питиримов, 2007

Сертификат Поэзия.ру: серия 1006 № 53877 от 23.06.2007

0 | 8 | 4316 | 21.12.2024. 20:09:23

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []