Артур О Шонесси Выкрик; Песня (Дивным летом)

Артур О’Шонесси Выкрик
(С  английского)

Пою, расточаю речи,
надеюсь в душе, что встречу.
А ты, о ком мечтаю,
не хочешь и слова изречь.
Одна, красотой блистая,
ты, о которой мечтаю,
неужто глотаешь речи
и не желаешь встреч ?

Задумавшись и вздыхая,
страдаю, томлюсь, рыдаю,
а песня, что сердцем пета
взывает к тебе: «Приходи !».
Устал, как птица без стаи.
И сердце не слышит ответа,.
напрасно тебя ожидая.
Где ж слово, где вздох из груди.?

Ты – вечное сновиденье,
источник сердцебиенья,
любимая из мечтаний,
с кем жизнь и смерть пополам.
Среди душевных страданий,
леча сердечные раны,
впадая в самообманы,
опять предаюсь мечтам.

Нежна ли ты, не черства ли ?
Придёшь ли в один из дней ?
Возможно, такая краля,
что я для тебя – муравей ?
Где б ты ни была, взываю,
пока выносит кривая
и терпит доска гробовая,
пока живёшь без цепей.

Как маятник в сновиденье,
который унять невмочь,
бывают в душе сомненья
и мучают день и ночь.
Подумай о ком-то с любовью,
не слушая пустословья,
и он прильнёт к изголовью,
тоска уберётся прочь.

А друга, сквозь мрачные тени,
чарует твоя краса.
«Склони перед ней колени» -
твердят ему небеса.
И страстный призыв сквозь туман
готов пронести ураган,
и вторит, шумя, океан,
чтоб ставила ты паруса.

Так в чём же твои сомненья.
Скажи, к чему промедленье ?
Кем связана, чем сплетена ?
Железные цепи порви.
Любовь нам даётся одна,
одна и на все времена !
Слышны ли мои моленья
и пение в честь любви ?

НАС двое, и будь мы рядом,
тогда занялись бы садом
на радость простого люда
у серой реки суеты.
Один я – и нынче лишь только
мечтаю вовсе без толка,
и ты без меня – лишь чудо
из лучшей моей мечты.

Arthur O’Shaughnessy Outcry.

In all my singing and speaking,
I send my soul forth seeking:
O soul of my soul’s dreaming,
When wilt thou hear and speak ?
Lovely and lonely seeming,
Thou art there in my dreaming;
Hast thou no sorrow for speaking ?
Hast thou no dream to seek ?

In all my thinking and sighing,
In all my desolate crying,
I send my heart forth yearning,
O heart that mayst be nigh !
Like a bird weary of flying,
My heavy heart, returning,
Bringeth me no replying,
Of word, or thought, or sigh.

O soul of my soul’s seeing,
O heart of my heart’s being,
O love of dreaming and walking
And living and dying for –
Out of my soul’s last aching,
Out of my heart just breaking –
Doubting, falling, forsaking,
I call on you this once more.

Are you too high or too lowly
To come at length unto me ?
Are you too sweet or too holy
For me to have ant to see ?
Wherever you are, I call you,
Ere the falseness of life enthrall you,
Ere the hollow of death appeal you,
While yet your spirit is free.

Have you not seen, in sleeping,
A lever that might not stay,
And remembered again with weeping,
And thought of him through the day ? –
Ah ! thought of him long and dearly,
Till you seemed to behold him clearly,
And could follow the dull time merely
With heart and love far away ?

Have you not know him kneeling
To a deathless vision of you,
Whom only an earth was concealing,
Whom all that was heaven proved true ?
O surely some wind gave motion
To his words like a wave of the ocean;
Ay ! so that you felt his devotion,
And smiled, and wondered, and knew.

And what are you thinking and saying,
In the land where you are delaying ?
Have you a chain to sever ?
Have you a prison to break ?
O love ! There is one love for ever,
And never another love – never;
And hath it not reached you, my praying
And singing these years for you sake ?

WE two, made one, should have power
To grow to a beautiful flower,
A tree for men to sit under
Beside life’s flowerless stream:
But I without you am only
A dreamer, fruitless and lonely;
And you without me, a wonder
In my most beautiful dream.

From “Music and Moonlight”, 1874

Артур О’Шонесси Песня (Дивным летом)
(С   английского)

Влюблённых дивным летом
земля встречает приветом.
На воле необозримой.
поют и реют сердца.

Часами среди цветенья
мечтает поэт без движенья
и слушает имя любимой
звенящее без конца.

А время умерило поступь,
и лето бросило в россыпь
блистающий, словно чудо,
свой пёстрый богатый схрон.

Рубинами блещут розы.
Роса сияет, как слёзы.
И жемчуг, и изумруды
усеяли каждый газон.

Помимо напевной трели,
небесные звуки звенели
таинственно и с экстазом,
сплетаясь в томящий лад..

И было не в толк поэту,
зачем повелитель света
вкладывал труд и разум
в забавный земной вертоград

и что там за небожитель,
святой или бес-искуситель
вплетает звенящие фразы
в гармонию серенад.

Заветному чувству внемля,
вернулось сердце на землю,
затем, чтоб славить подругу
и петь о её красоте.

Мечтая о встрече с нею,
он ищет слов понежнее.
Любовь, захлестнув округу
звала к неземной высоте.

Он вторил волнам океана,
вздыхающим неустанно
Он пел, подражая печали
унылых зимних ветров,

копировал горькие стоны
редеющей осенью кроны,
но песни его звучали
под музыку соловьёв.

Он черпает жар восхвалений
из жреческих песнопений.
Небесный простор в них тесен
для блеска пропетых нот.

Он выложил всё искусство
в поэме пылкого чувства.
Подруга наслушалась песен -
поэт, заливаясь, поёт.

.
Arthur O’Shaughnessy Song (In the long enchanted weather…)

In the long enchanted weather,
When lovers came together,
And fields were bright with blossoming,
And hearts were light with song;

When the poet lay for hours
In a dream among the flowers,
And heard a soft voice murmuring
His love’s name all day long;

Or for hours stood beholding
The summer time unfolding
Its casket of rich jewelries,
And boundless wealth outpoured;

Saw the precious-looking roses
Its glowing hand uncloses,
The pearls of dew and emeralds
Spread over grass and sward;

When he heard besides the singing
Mysterious voices ringing
With clear unearthly ecstasies
Through earth and sky and air;

Then he wondered for whose pleasure
Some king made all that treasure –
That bauble of the universe,
At whose feet it was laid:

Yea, for what celestial leman,
Bright saint or crowned demon,
Chimed all the tender harmonies
Of that rich serenade.

But his heart constrained him, sinking
Back to its sweetest thinking,
His lady all to celebrate
And tell her beauty’s worth;

And he sought at length what tender
Love-verses he should send her:
Oh, the love within him overflowed,
And seemed to fill the earth !

So he took, in his emotion,
A murmur from the ocean;
He took a plaintive whispering
Of sadness from the wind;

And a piteous way of sighing
From the leaves when they were dying,
And the music of the nightingales
With all his own combined;

Yea, he stole indeed some phrases
Of mystic hymns of praises,
The heaven itself is perfecting
Out of the earthly things;

And with these he did so fashion
The poem of his passion,
The lady still is listening,
And still the poet sings !

From “Music and Moonlight”, 1874

Владимир Корман, поэтический перевод, 2007

Сертификат Поэзия.ру: серия 921 № 53731 от 16.06.2007

0 | 0 | 2878 | 17.04.2024. 00:27:39

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []