Напоминающий Кихота, каторжанин-паладин,
играет в русскую рулетку с худой бородкой господин.
Под ослепляющей лампадой дрожит чернильная рука:
все заложил - кольцо, рубаху, невесту, душу игрока.
Вот шарик скалится, вращаясь, вот выпадает на зеро -
как будто падает, умерши, новозаветное зерно,
из тлена воскресая франком, все возвращая до гроша -
да вот не преданна невеста и перепродана душа.

И снова муки отчужденья и одиночество вдвоем,
и не милы Париж и Гамбург, и пуст Женевский водоем.
И весь кипящий муравейник стоит препоной на пути.
И эта чертова рулетка, чтоб хоть куда-нибудь пойти.
А завтра снова заклинанья, молящий взгляд на образа,
на равнодушное взиранье в разноокружные глаза.
И снова стол, свеча, бумага, вновь торопливое перо.
И ни гроша. Лишь только гений. Безумный гений. И зеро.