Извечный прибой
Моему сердцу четырнадцать лет…
Б. Г.
Холодит, сквозь сон, заката –
золотой стилет.
Сердцу моему –
восемьдесят лет.
Звон тревожит. Бьётся сердце.
Солнечный прибой.
Снится этот сон, когда то,
девочке рябой.
И летят, летят в ночи
рябины лепестки
(Из семи небес,,
все тебе близки).
Зреет горестная сладость,
будто бы впервой.
Душу бередит извечный
солнечный прибой.
Волны ржи б
ережно бьются
о прибрежный лес
и зовёт, зовёт тропинка,
словно волнорез.
Осень озаряет память…
Растревожит звон,
и приснится мне когда-то,
знаю, тот же сон:
На краю последней жизни
будет путь светлеть
(Сердцу моему,
я вспомню, - восемьдесят лет).
И любовь в нём, гроздь рябины,
будет тихо тлеть.
***
Светились ивы золотистым
и вились узкие листы…
Тогда мой май почти что выстыл
под шелест пепла бересты.
Черёмуховая позёмка
золой кропила всё вокруг,
и зяблик, монотонно, звонко,
ворчал, что сторож на ветру.
И я любой ловила отблеск…
Но тлели яблонь лепестки,
когда заря сменила облик
земли, приметам вопреки.
Погасли золотые искры,
дым ив стелился серебристый.
***
Да полно вам кружить, снежинки!
Весна уже обречена.
Смотрю на небо, без запинки
перебирая
Отче наш.
Смотрю, а мимо проплывают
и оплывают облака.
Берёзка тянется кривая
за ними: - как не расплескать
на коромысле веток дымку
из глубины холодных снов.
А ветер теребит косынку.
И вовсе не исключено,
что небо что-то говорит нам,
о нас летит его молитва?
***
Моё окно распахнуто во мглу,
где на лугах заречных зреют росы;
луна горит у леса на углу
и звёздный свет растерянно разбросан.
В безветрии угрюма и нема,
река угадывается, и только,
как будто крутит время синема,
прошедшего высвечивая дольки.
И чудится, - иллюзия? обман? –
минувшее – куда сочней и слаще;
и подоконник будто бы корма,
видения чудесные всё дальше.
А утром завершается вираж.
Как равнодушно заступают будни.
И склянки повседневность бьёт на судне.
И, светится в душе моей витраж.
***
Гуляет вяз,
бросая в воздух денежки,
летят целковые, – лови, лови!
Помилуй, Троица!
Ох, будут венички!
Да отпоют по рани соловьи.
Июль взобьёт перину тополиную,
Жасминным диким зельем опоит,
Что в ночь Купала бесконечно длинную
ВпОру искать Ивана – на пари.
Цветок зари, отполыхает, сладостный,
На солнечной, твоей, земной оси.
И пусть совсем потом тебе не снятся сны.
Нальётся колос и заголосит...
О, Спас, прости!
Мой незабвенный визави!
Гуляет вяз, лови целковые любви.
***
Бредут корабли по небесной пустыне,
И, кажется, воздух, уже, не остынет.
Там на горизонте – тьма, или оазис?..
И вот уже ветер несётся в экстазе.
Рвёт листья, сгоревшие в пекле июля
И мечет, и прячет в рукав, словно шулер.
Дождь!
Брызги источника! Сладкая манна!
Как вдох долгожданный, –
за что свыше дан нам?..
И яблони слёзы роняют сквозь кроны.
Лягушки в тени их блаженствуют сонно.
И тишь наползает, как зноя барханы.
Оазис исчез. Облаков караваны…
Тебе отнесут эти капельки сини
На край нас связавшей небесной пустыни.
В озёрном храме
По длинным иглам, колким шишкам,
По раскалённому песку
И чутким водам
путь изыскан…
И клевер клонится к виску.
И чайка, непременно чайка
Самозабвенно здесь парит;
Не то, что ласточка-весталка
Близкая к солнцу исстари.
Но чайка, преданная волнам
И верящая истово
Целует, падает с поклоном…
Не так ли верим мы с тобой?
Зовут нас сосны гулким звоном
Под свод и, в солнечном бреду,
По иглам, до воды амвона…
К тебе, или с тобой бреду?
***
Забродила осень в сердце лета.
Блики в липах. Сладкий свет.
И летит листва вдоль парапета…
Безмятежный блюз пропет.
Отзвучали благостные ноты.
Лепет лепестков. Полёт.
Поцелуев ветреных длинноты
Время не вернёт.
Ах, саксофонист, стареешь!
Только
Не для нас скрипучий док!
На волне холодного потока
Ты пронзительный игрок…
И когда созреет в липах осень,
Полон серебристых рос,
– Мистер Блюз,
на брошенном покосе –
Прошенный мой гость!
Средь особ
Преломлённый в берёзовой роще,
Льётся свет в вены тонких ветвей.
Всё же видится легче и проще
Средь особ бирюзовых кровей.
И как дышится жадно-невинно.
Здесь ты ищешь не груз правоты.
Из колодца тебе «журавлиный»
Дар - небесной напиться воды.
Здесь не плавится лава асфальта,
Не от-ка-зы-ва-ют тормоза.
Здесь не смотришь в туманную даль ты,
И блестят не алмазы – роса…
Только, мятными дышится снами
Так легко, будто бы не всерьёз;
Хлеб и свет преломляются нами
Среди простоволосых берёз.
Нищий дождь
Мама, мы все тяжело больны...
В. Цой
В городе холодно. Как по льду –
По асфальту. По асфальту
Вместе с дождём я лечу? бреду?
Небо – тучи? Или фатум?
Мчатся машины и грязь – в лицо.
Или наше – то паденье?
Жив? Так утрись. Греет кровь – винцо.
Душу? Душу греет пенье.
Эти машины хотят войны.
И взорвётся камень болью.
Мама, мы, все, тяжело больны,
Нелюбовью. Нелюбовью.
Медленный, ты почему не бьёшь?
Не жалей, лей! нищий, пуще!
Землю целуешь? зачем? поёшь
Всё о небе? Всё о сущем.
