ПЕСНИ ЛЮСЬЕЛИЛЬ (1985)

За облаками спит Луна,
А Эббе все не спится.
Идёт он к йомфру Люсьелиль,
Идёт в её светлицу.

Норвежская народная песня

I
Люсьелиль, твое тело – фьорд без воды.
Я проникну в любую среду, но не в русло сухое,
Даже слёзы и те

оставляют морены на коже,

Даже звёзды и те

оставляют на небе прорехи.

Я согласен на всё, кем угодно

родиться и быть,

Помутневшей водой, или чёрной скалой, или тем и другим,
Лишь бы вновь не остаться собой

и в себе повториться,

Наши лица тогда оживают,

когда изменяют лицо.

Если я постоянен, то просто отсутствую в мире.
Как же мне обратиться к тебе,

чтобы ты услыхала меня,

И, затем, безымянному, имя моё даровала?

Люсьелиль, твои воды ласкают,

лепечут, лаская, – люблю,

В мире только два чувства достойны

подобного званья.

Это – жалость ко всем, ибо все -

это каждый из всех,

Это ненависть к телу,

которое мной родилось.

Люсьелиль, я ведь помню купальню

и всплески воды,

Неужели же мы – это лишь поумневшие рыбы?
Неужели же мы – лишь потомки комочков из слизи?

Я не в силах поверить, что ты – Люсьелиль,

хоть когда-то была своим предком.
Нет, ты – неизменна.

Пена впилась в песок, кости дна обнажились,
И останки твои, Люсьелиль,

сплетены с моим остовом первым.

II

В ночь, когда лилипуты уже улеглись на скрипящих лежанках,
Когда карлики дня испугались теней и тенями остались в углах,
Люсьелиль, среда громких признаний становится до смерти жалко
Беззащитных существ, называемых нами – слова.

Целый мир угодил по ошибке в причинную сеть.
Тот, кто сплёл эту сеть, был до чёртиков весел и ловок.
Лишь у слов нет спасенья, поскольку хозяина нет,
Да и ты, Люсьелиль, только слово, бесплотное слово.

Люсьелиль, как мягки наши кости и согнуты небом предплечья,
Как меняют они очертанья под вещным напором,
Как беспомощна ты перед всякой негнущейся вещью,
Как беспомощен я перед всем, что имеет опору.

Я согласен на всё, лишь бы стать твоей почвой и хлебом,
Потому что одна красота беспричинна в причинном пространстве,
И одной красоте я могу быть беспочвенно предан,
Лишь одной Люсьелиль и словам моих жалких простраций.

Я молю и уже мои кости под грузом молитвенным ноют.
Отзовись и прости, что тебя вспоминаю я всуе.
Но молчит Люсьелиль, не желает быть названа мною,
И себя убивая, в пространство одна существует.

III

Люсьелиль, есть ли клей канцелярский в небесной приёмной?
Я разорван на части желаньем собрать
Воедино все части, клочки и осколки...
Если Бог существует, то где

Его дети?

Где добро, если есть это слово –

добро?

Почему лишь количество зла

переходит настойчиво
в качество?

Почему космонавты – ручные архангелы,

утром
чистят зубы и в девять бегут к Министерству Вселенной?

Люсьелиль, если Бог существует, кому
паркинсоник-ефрейтор "Парсифаля" мурлычет?
а Мадонна босая по глине размокшей идёт"?
Для чего у сапожника

сын появился на свет?

Камень – знай свою ямку, вода – своё русло,
Самолет – своё небо, двуногий – двумерье,
Для чего же мы любим и душу

и плоть,

Двух убийц-мафиози из Партии Счастья?

Люсьелиль, те, кто видели Землю с небес,
Называют её – колыбель нашей жизни.
Люсьелиль, я люблю вас, но слово люблю
Произносится лишь после собственной смерти.


IV

Всей душой, разбазаренной и окровавленной,
Кафедральным величием, клиросным пением
Умоляю, восстань, разрешись Воскресением,
И в обличье людском выйди Господом явленным!

Я уже не могу верить в чудо. Я выброшен
Свёртком боли в шершавой материи буден
На всеобщую свалку ненужного людям,
Неужели же я даже жизни не выпрошу?!

Неужели любые слова – только пятна
на простыне времени?!
Даже Бог отвернулся и дал усомниться в себе,
Даже наша любовь – это только короткий разбег
Перед вечным прыжком в беспросветную пропасть забвения.


V

Люсьелиль, я пишу эти письма потому, что мне надоело плакать.
Я всё равно не дождусь ответа,

я даже не знаю, где ты находишься, откуда появилась

и есть ли вообще.

Я не знаю, почему твоё имя похоже на запах орхидей

и на шелест лиан,

Я ни разу не видел орхидеи и даже лианы не удостоили меня

своим вниманием.

Но я знаю, что ты пришла из того мира,

о котором все мечтают

/ Ведь это единственное, что нам разрешают еще делать /.
Все ждут, каким он будет, этот мир, в котором есть такие

девушки,

как ты,

Люсьелиль.

И ты срываешь сургучные печати с таинственного свитка

будущего:

Мир станет розовым и голубым,
хрустальные озёра зазвенят, протягивая ладони
с крошками ласковых лилий навстречу чёрным и белым лебедям,
а люди станут называть друг друга: НИКТО,
и поэтому все полюбят всех

... Мальчик, утри сопли ...

Для этого необходимо совсем чуть-чуть: забыть о времени

и когда придёт

час умирать, не заметить смерти,

а продолжить жизнь.

И ещё – не надо разговаривать,

ведь каждый поймёт другого, если полюбит его.

Для этого надо совсем немного:

вспомнить, что даже твой враг умирает,

когда приходит пора.

И мир станет розовым и голубым

... Мальчик, я же сказала, перестань вытирать сопли ...

Милая Люсьелиль!


VI

Нет природа в законах:

Нет законов в природе

и это её основной постулат

относительна одновременность и ты сквозь меня
с тысяча девятьсот восемьдесят пятым любовником ласковым

телом проходишь.

Моя милая, гордая, ты неприступна, как крепость,
у которой разрушены стены, а я
обладаю могуществом мертвого завоевателя.

Море войнами рдяно / анфельции
свадьбу справляют /

Травы знают любовь, а цветы -
анфлераж убиенных животных

Почему не о том ... почему не о том?
Люсьелиль, я ведь маленький мальчик,

себя возомнивший поэтом,

я забыл, как рифмуют, но помню, что

все стихоплёты – лгуны.

Жить умеет слюнявый,

гунявый – любить, а поэт
/ в морге пахнет кондитерской /

гнойными дёснами слово разжевать не способен ...
Боже мой, я ведь тоже поэ...

Будь чужой, Люсьелиль.

Александр Закуренко, 2006

Сертификат Поэзия.ру: серия 906 № 44843 от 16.05.2006

0 | 1 | 2762 | 22.11.2024. 04:35:24

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []