Жозе-Мариа де Эредиа Козопас и др.

Козопас
Жозе-Мариа де Эредиа
(Перевод с французского)
Le chevrier
Jose-Maria de Heredia

Пастух, угомонись! Довольно, решено:
козла не отыскать, пусть прыгает, бродяга.
Менал* лесист и крут, а здесь, на дне оврага,
когда настанет ночь, особенно темно.

Давай-ка отдохнём. Вот смоквы. Вот вино.
Поужинаем здесь. Приляг, и я прилягу.
Но тише будь, Мназил*! Не все слова во благо.
Геката видит нас. И духов здесь полно. –

- Зверьми здесь на горе кругом нарыты дыры.
Меж ними и нора милейшего Сатира.
Он вылезет, небось. Молчи, а то спугнём!

Проснулся! Заиграл какую-то погудку.
Мне два его рожка привиделись мельком,
и козы в пляс пошли, едва заслышав дудку.


Le chevrier

O berger, ne suis pas dans cet apre ravin
Les bonds capricieux de ce bouc indocile ;
Aux pentes du Menale, ou l'ete nous exile,
La nuit monte trop vite et ton espoir est vain.

Restons ici, veux-tu ? J'ai des figues, du vin.
Nous attendrons le jour en ce sauvage asile.
Mais parle bas. Les Dieux sont partout, o Mnasyle !
Hecate nous regarde avec son oeil divin.

Ce trou d'ombre la-bas est l'antre ou se retire
Le Demon familier des hauts lieux, le Satyre ;
Peut-etre il sortira, si nous ne l'effrayons.

Entends-tu le pipeau qui chante sur ses levres ?
C'est lui ! Sa double corne accroche les rayons,
Et, vois, au clair de lune il fait danser mes chevres !

*Ситуацию, описанную в сонете, и использованные
собственные имена его автору – Эредиа – подсказали
«Буколики» Вергилия. Те же имена использовали, взяв
оттуда же, другие французские поэты: Victor Hugo,
Albert Samain.


Пастухи
Жозе-Мариа де Эредиа
(Перевод с французского)
Les bergers
Jose-Maria de Heredia.
«Пойдём. Тропа ведёт к Килленскому ущелью.
У входа в грот есть ключ. Он любит здесь один
прилечь в густой траве, примяв пахучий тмин.
А здесь, в тени сосны, он тешится свирелью.

Суягную овцу привяжем тут под елью.
Овцу да и приплод поселит он в овин,
и сыра с молоком поест Гермесов сын,
а нимфы снимут шерсть себе на рукоделье».

«Будь милостивым к нам, о Пан, хранитель стад!
Услышь! Оберегай для нас аркадский сад»...
«Он внял! Трещит под ним замшелая коряга!» -

«Ну, что ж. Пойдём домой! И дню уже конец.
Любому алтарю наш бедный дар во благо.
Он – жертвенная дань бесхитростных сердец»


Les bergers

Viens. Le sentier s'enfonce aux gorges du Cyllene.
Voici l'antre et la source, et c'est la qu’il se plait
A dormir sur un lit d'herbe et de serpolet
A l'ombre du grand pin ou chante son haleine.

Attache a ce vieux tronc moussu la brebis pleine.
Sais-tu qu'avant un mois, avec son agnelet,
Elle lui donnera des fromages, du lait ?
Les Nymphes fileront un manteau de sa laine.

Sois-nous propice, Pan ! o Chevre-pied, gardien
Des troupeaux que nourrit le mont Arcadien,
Je t'invoque... Il entend ! j'ai vu tressaillir l'arbre.

Partons. Le soleil plonge au couchant radieux.
Le don du pauvre, ami, vaut un autel de marbre,
Si d'un coeur simple et pur l'offrande est faite aux Dieux.


Жозе-Мариа де Эредиа
Жертвенная надпись
(Перевод с французского)
Jose–Maria de Heredia
Epigramme votive

Вам, яростный Арей ! Упорная Эрида!
Вот все мои мечи и мой тяжёлый щит.
Но кто ж - подвесить их – мне, старцу, пособит?
Несу пробитый шлем - зато как грозен с виду!

Мой лук из мушмулы стрелял, как лук Алкида*.
Сейчас – без тетивы. Надеть, как надлежит,
умел лишь я один. А нынче мне во стыд -
в руках такая дрожь, что на сердце обида...

Возьмите мой колчан. Вам важно, сколько в нём
держу я острых стрел в запасе боевом,
мечтающих всегда о вылете крылатом?

Колчан – пустой, без стрел. Запас опустошён.
Их можно поискать, придя под Марафон.
Все стрелы я скормил персидским супостатам.

Epigramme votive

Au rude Ares ! A la belliqueuse Discorde !
Aide-moi, je suis vieux, a suspendre au pilier
Mes glaives ebreches et mon lourd bouclier,
Et ce casque rompu qu'un crin sanglant deborde.

Joins-y cet arc. Mais, dis, convient-il que je torde
Le chanvre autour du bois ? - c'est un dur neflier
Que nul autre jamais n'a su faire plier -
Ou que d'un bras tremblant je tende encor la corde ?

Prends aussi le carquois. Ton il semble chercher
En leur gaine de cuir les armes de l'archer,
Les fleches que le vent des batailles disperse ;

Il est vide. - Tu crois que j'ai perdu mes traits ?
Au champ de Marathon tu les retrouverais,
Car ils y sont restes dans la gorge du Perse.


Жозе-Мариа де Эредиа
Надгробная надпись
(Перевод с французского)
Jose-Maria de Heredia
Epigramme funeraire

Прохожий! Здесь лежит питомец юной Эллы.
С весны до холодов звучал его смычок.
По пилке на ноге водил крылом сверчок,
и вторила в траве весёлая капелла.

Увы! Скончался он, и лира отзвенела.
Умолк певец лесов, распашек и дорог.
Быстрее проходи, не топочи, дружок.
Не наступи ногой на маленькое тело

Под камешком в траве, где сгрудился чабрец, -
потухшие навек зелёные глазёнки.
А люди? Чем милей суждённый нам конец?

Сверчка, что отыскал заступника в ребёнке,
молельщица Заря, убрав ночной чепец,
кропит елеем рос из сказочной маслёнки.


Epigramme funeraire

Ici git, Etranger, la verte sauterelle
Que durant deux saisons nourrit la jeune Helle,
Et dont l'aile vibrant sous le pied dentele
Bruissait dans le pin, le cytise ou l'airelle.

Elle s'est tue, Helas ! la lyre naturelle,
La muse des guerets, des sillons et du ble :
De peur que son leger sommeil ne soit trouble,
Ah ! passe vite, ami, ne pese point sur elle.

C'est la. Blanche, au milieu d'une touffe de thym,
Sa pierre funeraire est fraichement posee.
Que d'hommes n'ont pas eu ce supreme destin !

Des larmes d'un enfant sa tombe est arrosee,
Et l'Aurore pieuse y fait chaque matin
Une libation de gouttes de rosee.


Античный вариант с кузнечиком.

Пришелец! Здесь лежит зелёненький кузнечик,
крыластый стрекотун с хитиновой пилой,
Звенел он между трав и прыгал под сосной
резвее всех сверчков, поющих из-за печек.

Солист паров, борозд и солнечных местечек,
забавой он служил для Хелле молодой.
Скончался музыкант... Уважь его покой.
И сам не растопчи, и прогони овечек.

Плита над ним бела. Вокруг растёт тимьян.
Безрадостен финал прыгучего героя.
А лучший ли удел премногим людям дан?

Он щедро орошён ребяческой слезою,
и Эос, осветив небесный океан,
кропит его всегда хрустальною слезою.


Погибший в море
Жозе-Мариа де Эредиа
(Перевод с французского)
Le naufrage
Jose-Maria de Herelia

Остался позади александрийский мол.
Египетский Моряк плывёт на свет Арктура.
А вот уж маяка не видно и с прищура.
Стремительный корабль рванулся и пошёл...

Но буря не щадит, творя свой произвол.
Где выброшен корабль - безжизненно и хмуро:
козлёнку не прожить, лишь чахлая натура,
не будь двух-трёх кустов, весь берег был бы гол.

Ложбина в глубине сухой зыбучей дюны,
Могила без помет у греческой лагуны –
таков приют костям былого Моряка.

И только тень его мятётся в лютом горе.
Элладская Земля! Пребудь, как пух, легка!
И ты, стань ласковей да будь потише, Море!


Le naufrage

Avec la brise en poupe et par un ciel serein,
Voyant le Phare fuir a travers la mature,
Il est parti d'Egypte au lever de l'Arcture,
Fier de sa nef rapide aux flancs doubles d'airain.

Il ne reverra plus le mole Alexandrin.
Dans le sable ou pas meme un chevreau ne pature
La tempete a creuse sa triste sepulture ;
Le vent du large y tord quelque arbuste marin.

Au pli le plus profond de la mouvante dune,
En la nuit sans aurore et sans astre et sans lune,
Que le navigateur trouve enfin le repos !

O Terre, o Mer, pitie pour son Ombre anxieuse !
Et sur la rive hellene oui sont venus ses os,
Soyez-lui, toi, legere, et toi, silencieuse.



.

Владимир Корман, поэтический перевод, 2006

Сертификат Поэзия.ру: серия 921 № 44841 от 15.05.2006

0 | 0 | 2912 | 19.04.2024. 18:01:42

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []