Половина восемнадцатого

Я вернусь из Иерусалима,
Горсть земли палестинской храня.
Вы, маркиза, другими любимы.
Вы, маркиза, забыли меня.

Из юношеских тетрадей. 1977.



Столбов мельканья ровен ритм.
Маркизе я в окно кареты
швырну щепоть хороших рифм
и сломанную сигарету.

Над суетой почтовых станций,
над лоскутами мелких княжеств
в сплетеньях облак – плоти танцы
и скоропись маркизьих ляжек.

А в клубах пыли за шлагбаумами –
испытанные остряки,
гремя брелоками являют нам
провинциальный свой прикид.

Моё перо как штык гвардейца
в горячке войн, в привычном зверстве
насквозь пронзало чьё-то девство
здесь в Мекленбурге или Цербсте.

Я помню гимны, жертв заклания
на капищах и запах липы.
Лун помню пятна на поляне я,
они к траве и лицам липли.

Затем следил я с Крыши мира
за тьмами орд, точнее за
путями их и их кумирами,
но знал когда сверкнёт слеза…

Слеза страдающей маркизы,
чей профиль создан мною где-то
или, скорей, из бездны вызван
на гладь стекла в окне кареты.

За сломанною сигаретою,
за ввысь взмывающим шлагбаумом
я вижу песнь не мною спетую,
тянувшуюся вслед за дамою.

Пусть вновь кузнечик крылышкует
и булочной златится крендель…
Моя лошадка снег почует –
тот, что на Стрэнде видит Гендель.

Юрий Александров, 2006

Сертификат Поэзия.ру: серия 984 № 44839 от 15.05.2006

0 | 2 | 2231 | 22.12.2024. 10:23:04

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []