Я пророчествую.
Всё равно богаты или неимущи вы.
Мир – лишь грань великого сущего,
погружающегося в ночь свою.

У меня есть дом, в окна коего
заносит ветер океанского прибоя пенные клочья.
И когда за порог я ступаю ночью –
ощущаю скрежет ракушек под ногою.

Я пророчествую.
Закрыв глаза и пальцами касаясь скрижали,
я слышу как шорохи мрака ужами
огибают ясени идоловых урочищ.

Я говорю внятно и драное кружево
писаний моржеподобного немецкого заратустры
перед зеркалом исцарапанным и тусклым
повиснет паутиной вялой и ненужною.

Я, затвердив первую суру Корана,
умираю на серой простыне дома для престарелых,
когда желтки лун, скользя по жирным тарелкам,
расталкивают огромных лоснящихся тараканов.