Сперва известное издревле
томление в крови.
Струение волос на землю
с повинной головы.

Затем сумбурные подсчеты
и неизбежный сбой.
И любованье отчего-то
не кем-то, а собой.

Пока обузы праздных тягот
сквозь цоканье минут
с вершин вечнозеленых пагод
бесследно не скользнут.

И в гордом чине каперанга
под звук высоких нот
вновь встрепенется павший ангел
и крыльями взмахнет.