Стройна, мила, изысканно одета,
Способная на чувств девятый вал,
Она могла бы стать мечтой поэта,
Но я стихи в то время не слагал.

И посему, как соловей о розе,
Не пел, и не курил ей фимиам,
Общаясь (вот, нахал!) в презренной прозе,
Давая волю алчущим рукам.

Да что там руки, если б только руки,-
Все члены не противились греху!
Бессвязные, томительные звуки
Заменой были песне и стиху...

Когда всесильна плоть и млеет стать,
Прелестным музам нечего сказать.