под грифом падалью секретно
в картонной мамочке хранят
тебя любил я безответно
и больше так не говорят

какой-нибудь еще романтик
судьбы не ведая труда
уснет завязанный на бантик
и не проснется никогда

ему особый сон подарен
ржаная степь и ветра свист
и не расстрелянный татарин
майор Батыев особист

надежда моет веру в чудо
и пахнет хересом вода
и дважды склеена посуда
в цветочках страшного суда

а мы ночных крылатых рыбок
собою кормим на лету
и щастье всех моих ошибок
шипит у лебедя во рту.