Ветер качает пальму,
лианы вползают в спальню,
как пряди Горгоны.
Над морем горят плафоны
вспышками папараци.
газеты веером ассигнаций
обдувают сухой песок.
Бедность кладет висок
на коричневою скамью
"You
beseеch to nigth indeed" -
шепчет нетрезвый мавр,
превращаясь в холодный мрамор.
Так апостол, швырнув блесну
прорывает десну
человеку, который ниц
лежит в оцепленье птиц
и отходит ко сну.


Огни зажигают в замке
разбуженные служанки
бархатом покрывал
закрывают овал зеркал.
Священник бормочет, стоя
с тесьмой золотой Святое
Писанье,бросая взгляд
на дорогой наряд
покойной.Дождливый май
"Why
did hi of this terrible crime?" -
спрашивает в саду
словно у душ в аду,
промокших до дрожи крон
кипарисов.Над рванью волн,
наблюдая звезду,
лодку рыбак смолит
с причетаньем молитв.