Эскейп

ЭСКЕЙП

Венок сонетов из книги "11 колючих венков"


1

Упоенье дальних троп,
прелесть странствий и открытий,
лишь бы прочь от общежитий,
да не в шахту, не в окоп,

рысью, маршем и в галоп,
в одиночку, в шумной свите,
сквозь всезвёздный на орбите
трепетный калейдоскоп.

Не толкучка, не дебаты,
не казённые палаты -
манят рощи и овраги

и речные перекаты,
а под вечер из корчаги
запах крепкой сельской браги.


2

Запах крепкой сельской браги,
он прохватит и проймёт,
он печали унесёт
на любом крутом зигзаге.

Так что я, резвей летяги,
вечно двигаюсь вперёд
от красот и до красот
на своей весёлой тяге.

По реке пускаю плот,
через ямины болот
перекидываю ваги.

Всё надеюсь, что спасёт
от шинели и шараги
верный фарт лихой ватаги.


3

Верный фарт лихой ватаги
избавляет от цепей,
вызволяет из клетей...
Проживанье без бумаги,

уклоненье от присяги,
анекдоты про вождей -
много в кодексе статей
для моих плаща и шпаги.

Как-то, запертый в сарае,
жаждал воли паче рая,
рыл, старался, скрёб и грёб,

строил, смётку прилагая,
раз не взять ворота в лоб,
засекреченный подкоп.


4

Засекреченный подкоп -
ход к запрятанному кладу,
если дни и ночи кряду
на часах стоит Циклоп,

Нужен лаз и до зазноб,
вдруг они за стенкой рядом,
а нельзя ни в дверь, ни садом:
подойдёшь и слышишь: "Стоп!"

Нет, не в роли менестреля
доберёшься к трудной цели -
ступишь в пламя и в потоп,

с боем вскроешь в жарком деле
тайны дебрей и чащоб,
клады свалок и трущоб.


5

Клады свалок и трущоб:
древний хлам, пакеты акций,
лом хронометров и раций,
рвань мундиров, связки роб,

кучи выщербленных скоб,
хрусталей и инкрустаций,
ворох древних ассигнаций,
упакованный в салоп,

Эти тайны погребли
скопидомы всей земли
и рачительные скряги,

биржевые короли,
почитавшие, как стяги,
силу денежной бумаги.


6

Силу денежной бумаги
знают дети и отцы,
адвокаты и истцы,
беспримерные сутяги,

знают крабов и наваги
неустанные ловцы,
знают ушлые купцы
и пронырливые маги,

знает весь игривый цех
подавателей утех,
пивовары старой Праги,

каждый лях и каждый чех.
Словом, что почём в сельмаге
знают бодрые бродяги.


7

Знают бодрые бродяги,
как резвее убежать
от упёршихся в тетрадь
и любителей бодяги.

Патриоты жгучей влаги!
Исполать вам смаковать
неземную благодать
из одной пузатой фляги!

Свежей снедью удоволен,
нюхом чувствую в рассоле
острый перец и укроп.

Эту радость жить на воле,
всю приятность смачных проб
не поймёт учёный сноб.


8

Не поймёт учёный сноб,
верноподданный науки,
что за радостные звуки
два притопа и прихлоп.

Не ценя шутейный трёп,
он спешит долой от скуки
утешать чужие муки
как заправский филантроп.

В окруженье и один
домогается причин,
вечно думает о мерах

для леченья всех кручин.
Но, как путник в диких шхерах,
он всё путается в верах.


9

Он всё путается в верах,
беспокойный интеллект,
постигает диалект
импортных миссионеров.

(Кроме всех заезжих сэров,
тьма своих шипучих сект,
там "Игристое" и "Зект"
и "Шампанское" в фужерах).

Наш прилежный книгочей
от заманчивых речей
богомольных лицемеров

убегает в мир рацей,
но и в нём меж буден серых
он всё плавает в химерах.


10

Он всё плавает в химерах,
верит, истовый знаток
в мир без зла и без тревог,
без террора и холеры.

В предвкушенье доброй эры
сводит Запад и Восток
на взаимный диалог
под звучанье хабанеры.

Он уверен: из хаоса
станет хор многоголосый,
чистой радости родник.

(Парафраз идей Панглоса,
в чьё учение он вник
как прилежный ученик).


11

Как прлежный ученик,
друг прогресса и науки
всё твердит "азы" и "буки".
не устанет ни на миг.

Как духовный проводник
он прикладывает руки
к микроскопу, не к базуке.
Он конструктор, не комбриг.

Он сдувает сквозь фрамуги
социальные недуги.
размышляет в скверне скверов

о провидце из Калуги,
о Люмьерах, монгольфьерах...
Он блуждает в важных сферах.


12

Он блуждает в важных сферах,
разрешает круг проблем
в части знаков и эмблем
на груди функционеров.

Славит бардов и труверов
политических систем
на добро и счастье всем,
кроме сущих изуверов.

С трезвым разумом в союзе,
не ценя служенье Музе
и забросив патерик,

спорит с Марксом и Маркузе
и, суля марксистам втык,
ворошит курганы книг.


13

Ворошит курганы книг:
Аристотеля, Платона,
Монтескье, Фурье, Прудона...
Мудрый муж из них воздвиг

в мыслях, пусть не броневик,
но достойную колонну
впору Джорджу Вашингтону
(То-то был архистратиг!),

впору Ньютону, Солону,
Боливару, Соломону...
Мерным шагом и прыг-прыг

залезает неуклонно
наш мудрец на этот пик,
а успеха не достиг...


14

А успеха не достиг
даже весь синклит учёный.
С неба сорван щит озонный,
а под ним сплошной парник.

Чернобыльский колосник
пышет пылью мегатонной
на иммунно поражённый
Евразийский материк.

За подвижкой каравана
с грузом нефти и урана
наблюдает перископ.

Алчность мутит океаны,
портит, чавкая взахлёб,
упоенье дальних троп.


15

Упоенье дальних троп,
запах крепкой сельской браги,
верный фарт лихой ватаги,
засекреченный подкоп,

клады свалок и трущоб,
силу денежной бумаги
знают бодрые бродяги,
не поймёт учёный сноб.

Он всё путается в верах,
он всё плавает в химерах.
Как прилежный ученик

он блуждает в важных сферах,
ворошит курганы книг,
а успеха не достиг.


Февраль 1997 г.

Владимир Корман, 2005

Сертификат Поэзия.ру: серия 921 № 39803 от 30.11.2005

0 | 0 | 2828 | 25.11.2024. 14:17:01

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []