Смотри, это Божия Матерь, –
сказала, весёлая, мне.
Тут серая тучка некстати
затмила сиянье в окне.
И мне показалось: не сдвинуть
ни ветру её, ни дождю...
Но я, извиняюсь, сангвиник
и редко подолгу грущу.
А ты не заметила тени
некстати померкшего дня
и – радостно – Стихотворенье, –
воскликнула – есть у меня!
– А где же оно? – говорю я.
И ты показала на грудь
(где сердце); как на обалдуя
взглянула; сказала – Вот тут.
И правильно так показала,
что радость проснулась во мне,
и горечи колкое жало
затихло на миг в глубине.