ИЗ ДНЕВНИКА ЖАНА КУСТО


Облака, как фартук хозяйки в жирных пятнах светила
надеты на голую, полую, абстрактную синеву,
пропахшую рыбой.
О, эта божественная бездонность, сколько жизней в себя вместила
в которой и я, обручившись с Клио в неизвестность плыву,
отколовшейся глыбой.

Чайка взбивает крыльями оливковый цвет тины меркнущего залива,
под вбирающую мелкие волны скалу.
Вросшую на века.
Раскаленная галька обжигает пятки. Пустынная гладь завыла,
словно у моря от боли свело скулу -
на крючке рыбака.

Место превосходящее жизнь на суши, по меньшей мере,
раз в сто, по свободе, величине. Простор,
не помнящей что вчера,
разговаривающей на языке малюсков, водорослей, макрели,
смывающий крупным накатом прибоя вздор
моего пера.

Что говорить. Вопрос. Одним словом стихия. Дальше,
время бессильно и шаг его тоже смыт,
если вообще имел
место существовать. Так разум, прячась в лиловом фарше
туч парусиновых, чей корабельный вид
наскочил на мель.

Вот где предел сознанья, предел мечтаний: в глубокой сини.
На дне обломки того испанского корабля,
Мефистофель который зря
потопил по веленью Фауста. И я, видит бог, не в силе,
дрейфуя на север крикнуть "земля, земля"!
Срублены якоря. (Январь 2004 г.)








Боровиков Пётр Владимирович, 2005

Сертификат Поэзия.ру: серия 913 № 39256 от 13.11.2005

0 | 1 | 2517 | 29.03.2024. 05:34:21

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []


Пётр, под накатами волн Ваших слов начинаешь чувствовать себя одним из обитателей той стихии, о которой Вы пишете и которой же одновременно блестяще пользуетесь как средством. Не знаю ещё, хорошо ли это лично для меня, но мне, по возрасту и темпераменту не совпавшему со временем последнего взрыва всеобщего внимания к поэзии - увлечением Иосифом Бродским - довольно легко противостоять этой плотности и смысловой насыщенности строк, что позволяет мне подчас чересчур трезво подходить к их оценке и измерению. За что заранее и мои пардоны.
Ваша метафизичность мне, человеку, пытающемуся профессионально вернуть ей право на существование в её изначальном аристотелевском смысле, не совсем близка. Т.е., я её принимаю, но не считаю своей. Вы, разумеется, не платоник, как заявлено в Вашем электронном адресе, а именно аристотелианец с его "горизонтальностью" и попыткой охватить всё сущее, не стесняясь ошибаться наивно по-гречески и одновременно, по-детски смело, реконструировать недостающее. Получается модель явно умозрительная, но и не лишённая признаков присутствия массы "средних" терминов, которых пока хватает для уверенности в её правдоподобии. Но происходящее больше напоминает борьбу со словами и образами, коих великое множество и натиск которых томит, терзает и требует исхода. Всё это близко к интерпретации Аристотеля Аквинатом, умеренный реализм которого позволяет нынешним католикам вполне успешно совмещать два измерения бытия.
Ваша метафизика - это, на мой взгляд, метафизика форм (отсюда так много архитектуры, где, например, номиналистические химеры собора Парижской Божьей Матери не мешают свободно существовать скрытой за реалистическим фронтоном горизонтали базилики).
Я посмотрел на Вас в сети, прочёл многое из написанного Вами (всего не осилил, в силу бедности собственного поэтического духа) и пришёл пока вот к такому мнению. Будет ли оно Вам интересно, не знаю, но к продолжению диалога о Вашей ( и не только) поэзии готов - есть, мне кажется, все основания друг-друга услышать.
Спасибо за долготерпение.
С уважением,
Игорь.