* * * *

Мне любвее не быть, мне сабвеем не плыть,
мне октябрь окейный не даст прикурить,
одиноко внутри и снаружи.
Дует северный ветер в свою дую ду
и собака хватает за пятку звезду -
в замерзающей луже.

Бытие – это кич, темно-красный кирпич,
двухэтажное чудо природы покличь -
и появится сивая Бурка
или бурая Сивка – неважно теперь,
нас встречает гармошкой - шипящая дверь:
подвернулась пииту халтурка!

Это значит - не ждать перемены ролей:
кровь свернется - подействуют кетчуп и клей
засияет румянцем палитра!
Ты на задней сидушке «поляну» накрой -
и появится литературный герой
(если выпить не менее литра).

Вентиляторный ветер сильней и сильней!
И фанера летит над Биг-Беном, а с ней
устремились на юг перепелки,
гааагские гуси в родимый шалман…
И над Лондоном вьется киношный туман,
дым отечества - прям из двустволки.

Сонный Tower Bridge. Поцелуйте меня
и отправьте послом уходящего дня,
вдоль по матушке-Темзе…
Женский смех, апельсиновый бархат кают…
неужели и здесь от любви устают
и любовь отвечает им тем же?




* * * *

Двери-двери в скрипочку играют:
проигравший – больше не скрипит.
Двери-двери тоже умирают,
охраняя львовский общепит.

Их, сердешных, взламывали вдосталь,
били алкоголики с ноги…
Дядя Петя, ты теперь - Апостол,
ты их там, в раю, побереги.