В холодном бисере, без ярких поволок,
Утоплен май и судорожно влагой
Обрызганы фасады и задворки
Блаженной синевы, зажатой пеленами...

Глаза, привыкшие к оранжевому свету,
Берут разбег в предутренней надежде,
Тьма растворяется, сменяясь робкой тенью
От редкого и слабого луча,
И упование вновь затепляет свечи...

А дождь усилился. Безумные ладони
Протянуты под ледяные струи,
И мне подумалось, что, верно, это май
Огня как милостыню просит у июня.