Белела скатерть тонкая ажуром,
И чай дымился радостно, маня.
И под спокойным низким абажуром
Ты тихо околдовывал меня.

Следила ночь за нашим разговором,
И были безупречно хороши,
Переплетясь причудливым узором,
Две наши просветленные души…

Но утро равнодушною лавиной
Сметало напрочь таинство речей,
И каждый оставался половиной.
Далекой. Недоступною. Ничьей.